в дом, да посмеиваться над простодушием бывших кумовей.
Уже совсем невмоготу стало и Петро и Ивану, уже детишек погибло не счесть, уже хозяйства на грани голода, а всё зерно за кредиты уходит. Встретились они тайком на месте, где годами ранее благодушно мечтали о будущем. Уже и лавка, и плетень тот сгорели, сели они на землю у головёшек, выпили горькой и поплакались друг другу, о смертях да о нищете. Да начали думу думать, как избавиться от этого иноземцева ига.
– Силой на него не попрёшь, и армия у его, и деньги все у него, а мы с тобой в долгах аки в шелках, – вздохнул Петро.
Призадумался Иван, – даааа, – протянул он, – влипли мы с этим соседушкой, кругом беда. Видится мне что главная беда в этих его деньгах, а ишо газеты, что меж нами ненависть разжигают, а эти хитроумные советнички, ни за что не давали нам встречаться.
Ох-хо-хо – вздохнул в ответ Петро, – и ума не приложу как быть.
Долго думали два соседа. Иван сказал:
– Думай не думай, а эти его деньги надо сжечь.
– Что ты соседушко, – ужаснулся Петро, – он же за кредиты всё наше хозяйство заберет.
– Не сейчас, так потом, когда истребим друг дружку, этот кровопийца приберёт наши хозяйства, но пока ишо в семьях дети остались, а значит рабочие руки, то везде можем обустроиться, была бы земля.
Тут пришла их очередь шептаться, Иван напомнил Петро что жадности этого злыдня нет предела, и ежели его деньги выйдут из оборота, то золотом он армию долго не продержит. Еще о многом пошептались, да разошлись.
Прошла неделя пока тот и другой тайком перетаскивали в лес инструмент и пожитки. Каждый в своё место, ибо ненависть между детей не позволила им объединиться. Оставив в лесу кое-кого из домашних, чтоб начинали строиться да огороды раскапывать сами вернулись в дом. И на другой день, они как один заявили своим советникам, что денег для войны боле нет, и кредиты они брать не будут. При этом демонстративно сожгли оставшуюся бумажную казну. Советников от этого как ветром сдуло, умчались к батюшке совет держать. И заутро к Ивану и к Петро пожаловали стрельцы от кредитора отбирать хозяйство. Выгнали они их семейства на все четыре стороны, не позволив взять даже личных вещей. Ушли те в леса, плюнув в след окаянным разбойникам, и начали там обустраиваться. Недолго спустя, дошли до них слухи, что стрельцы забунтовали, ибо деньги иноземцевы уже никто не брал, а вместо обещанных золотых монет, он заплатил им фальшивыми. Разъярённые стрельцы ворвались в его хоромы, но его и его семьи уже след простыл.
Вечером, проходя опушкой, увидел Петро как, всё та же скрипучая кибитка ковыляла по дороге, а за ней шли женщины, в тех же неряшливых одеждах и бежала еще большая арава детишек в рванье.
– Вот же, – подумал Петро, – какой бережливый и платья сберёг, чтоб обманывать людей в другом месте, а золото поди в кибитке под сеном везёт, и не догадаешься!
Плюнул ему в след Петро, и отправился в стан Ивана делиться новостью.
