везде ходили вместе и на всё смотрели искоса, а на заведённые порядки в русской усадьбе – с некоей долей ужаса и презрения. Мария не могла одна погулять – её постоянно сопровождала или тётка, или трёхглавый дракон, как называла трио служанок Елена. Более того, Мария никогда не оставалась в комнате одна, ей всегда требовалась компания, и эта ответственность легла на плечи молодой хозяйки усадьбы.
Она ходила всегда степенно, с прямой спиной и даже сидела, не позволяя себе откинуться на спинку кресла. Она не занималась рукоделием, но любила играть на фортепиано и петь, чем всегда радовала собравшиеся у Туриных небольшое общество. Граф не мог держать в тайне приезд кузины, и соседи вскоре узнали об этом событии, и потянулись вереницы экипажей к воротам усадьбы, все желали поприветствовать французскую леди и выразить своё почтение. Елену это несказанно радовало, она могла часами расписывать соседкам наряды и нравы Марии, вызывая у них восхищение, её слушали как никогда внимательно, но внимание, прикованное к Марии, ей не удалось перетянуть на себя. Дамы любовались ею и шептались о ней за спиной, она оставалась спокойной при этом и снисходительно смотрела на них. Но ни с мужчинами, ни с женщинами она долго не беседовала, ибо почитала их про себя чересчур провинциальными и невежественными, а их манеры оставляли желать лучшего. Они же в свою очередь терпеливо относились к её высокомерию и нежеланию сближаться, ибо такой ход вещей считали естественным для её положения и состояния, которым она обладала.
Елена не знала, как такая высокородная девица сможет стать супругой её брата, ей казалось, что они ничем совершенно не похожи, и кроме того, считала, что Алексей совершенно не достоин Марии Бертэ. Но Марья Ефимовна думала по-другому, она уже планировала пригласить наследницу к себе в особняк после приезда в Петербург, а Елену в письмах постоянно просила сделать протекцию своему брату, и та не могла отказать матушке, к тому же, идея породниться с Бертэ пришлась и самой Елене по вкусу.
Надо отдать должное Марии, она была внимательной слушательницей, и, конечно, понимала, что дифирамбы брату от сестры намного преувеличены. Но всегда неизменно улыбалась и говорила, что хотела бы познакомиться с этим bel homme1.
Единственное, что досаждало Елене – её посредственный французский, она нещадно коверкала слова и путала формы, но её утешало то, что у Марии был отвратительный русский, и она облегченно вздыхала, когда француженка произносила “шаник” вместо “чайник”. Также Мария путала слова “завтрак” и “завтра”, разницу между которыми с трудом могла уловить.
Турин посмеивался в кулак, когда за чаем слушал их разговор:
– Сафтра2 чудесный! Встать в окно и смотреть вдаль! Сафтра будет пикник в траве, надеюсь дождь мимо нас!
– J'ai peur que vous apprécierez nos endroits et vous voudrez rester longtemps!3
Такие милые несуразицы развлекали его и придавали разнообразие
С фр. Прекрасный человек.
Искажённые слова “завтрак” и завтра
С фр. Я боюсь, вам понравятся наши места, и вы захотите остаться подольше.
Елена должна была употребить j'espère (я надеюсь), вместо J'ai peur (я боюсь).
