Хочешь, чтобы я с ней поговорила?
– Не зря ты, Евгения Георгиевна, в таком юном возрасте докторскую защитила. Все-то ты понимаешь.
– А как же твое утверждение, что нельзя непрофессионалам участвовать в расследовании? – язвительно спросила Женя. В голосе ее слышалось торжество.
– А ты и не будешь участвовать, просто пообщаешься с Ксенией. Посочувствуешь ей, ну и между делом расспросишь про отношения внутри семьи.
– Между делом, значит?
– Ну да, – Тамерлан допил последний глоток кофе и поднялся. Закатав рукава свитера, он пустил воду в раковине.
– Думаешь, помоешь раз посуду, и я стану послушной женушкой? – засмеялась Женя.
– Станешь, милая, станешь. Тебе ведь самой ох как хочется мне помочь.
– Хочется, – не стала она скрывать. – Только посуду тебе придется мыть хотя бы через день.
– Обещаю, Евгения Георгиевна, что буду мыть ее хоть каждый день.
– Жаль, что я не включила диктофон, чтобы это записать, – засмеялась Женя и, чмокнув мужа в небритую уже дня три щеку, сказала: – Побрейся, Тамерлан Ниязович.
Женя вышла из кухни и уже из прихожей крикнула:
– Все, я побежала на работу, а Ксюше позвоню сегодня-завтра.
– Спасибо, Женя, – отозвался Тамерлан.
– Пожалуйста, товарищ старший следователь.
Тамерлан не думал, что разговор Жени с сестрой убитой девочки даст следователям что-то существенное, но, может быть, поможет составить представление о членах семьи Павлюк и отношениях внутри. Вряд ли это как-то сдвинет их расследование, но начинать с чего-то было нужно, потому что изучение материалов дела об исчезновении школьницы, а также беседа с ее отцом и мачехой не дали ровным счетом ничего, как не дал и повторный опрос свидетелей, что видели Валерию Павлюк на остановке в день ее исчезновения. Прошло три с лишним месяца, и люди уже, конечно, мало что помнили, тем более не могли рассказать о каких-то новых, упущенных ранее деталях. Не дело, а сплошное белое пятно, в котором нет ни одной ниточки, за которую можно было бы потянуть. Тамерлан мотнул головой и принялся вытирать только что вымытую посуду.
Договориться о встрече с бывшей однокурсницей Ксюшей у Жени получилось только на пятницу. Сначала Женя хотела встретиться с девушкой как можно раньше, чтобы не откладывать разговор надолго, но выяснилось, что в среду состоялись похороны погибшей Валерии Павлюк. Женя позвонила с соболезнованиями и, как бы невзначай, спросила, не хочет ли Ксюша повидаться, хотя была уверена, что получит отказ. Однако Ксюша согласилась.
Девушки встретились в небольшом кафе. Ксюша выглядела уставшей, но не была убита горем, как опасалась Женя.
– Ну, Коршунова, рассказывай, что у тебя да как? – улыбнувшись, спросила Ксюша, едва Женя присела за столик.
– Да все как обычно, – махнула рукой Женя. – Лекции, статьи, студенты, экзамены. С той только разницей, что я теперь не Коршунова, а Нургалиева.
– Точно, я совсем
