провода с цирковыми канатами, перья летят с крыши на твой подоконник… оказывается, вот и все беспокойства прошедшей весны.
А в голове только ты. И прошлая обида. Какая-то глупая обида, которой не было бы, если бы удалось пережить март. Но март не пережили, и стоит ли теперь об этом волноваться, когда снега уже никто не помнит, и единственное, что есть, – это пара фотографий, где мы улыбаемся будущим воспоминаниям друг о друге, когда позвонить и признаться в том, что ещё помним, будет уже как-то неловко. И так и разойдёмся в свои новые истории, желая спокойной ночи друг другу каждый вечер и переживая, что кто-то вряд ли заснёт, не вздохнув о том, что старые истории заканчиваются в фотоальбомах.
Март всегда случается долгим, тянущим за лёгкие и обязательно ни к чему не приводящим в итоге в протёртом кармане демисезонного пальто с завалявшейся шелухой в кармане.
Но теперь июнь, и в полусумеречном небе мигают самолёты, чтобы спасти тебе лето, спасти тебе жизнь и вернуть тебе себя, когда придёт время вновь достать из шкафа пуховик и завернуть себя в тёплый шарф, вспоминая, как песок натирал между пальцами по вечерам, когда приходилось уходить с пляжа, посылая воздушные поцелуи чернилам, превратившим море в небо, а небо в море, а тебя в себя с фотографий из детских лагерей и летней продлёнки, со стёсанными коленками, грубыми манерами, кривыми зубами, до неприличия наивными, но простыми мечтами.
И вот сейчас снова лето. Кто-то снова станет беззаботно искать того, кого можно полюбить, кого можно проводить до дома по тихим тёплым утренним проспектам, патрулируемым коммунальными машинами, под фонтанами которых чужие люди дарят беззаботные улыбки водителям серых асфальтов. Кто-то вновь станет вспоминать чей-то номер телефона, не решаясь позвонить долгими вечерними прогулками в никуда, закидывая немытую черешню за щёки и выплевывая косточки в кулак. Кто-то будет снова думать о том, что могло бы быть, если бы зимой, под слоями свитеров и пуховиков, не случилось обидеть того, с кем сейчас хотелось бы молча бродить по тем же улицам, но уже перекрытым ремонтными работами. Кто-то в очередной раз творит всё те же ошибки своей жизни, кто-то другой выбрасывает в утиль тротуарную плитку, по которой ещё было можно пройти.
А потом середина июня – и уже хочется забыть, что год начался шестью месяцами ранее под твои же аплодисменты всему тому, что в очередной раз не должно было, но случилось. Но ты знал, что все пройдёт, стоит дождаться лета. А вокруг лимонады и мороженое, дыни и эспрессо-тоник, щекочущие нос пузыри, и каждый раз июнь, и каждый раз ты оглядываешься на набережных на беззаботные улыбки, выгоревшие волосы и смуглые скулы, из-под тёмных линз. Снова июнь и нет планов. Нет желаний. И от этого уже легче, легче возвращаться домой и пугать дворовых котов, вырывать страницы дневника с воспоминаниями и глупо улыбаться себе в отражении дорожных луж, теряясь в радуге из-под собственных подошв.
И, может быть, в очередной раз некстати июнь, солнце по позвоночнику, а там и у жизни есть шанс. И вроде ожидалось недолго, и каждый год одно и то
