девчонку в переднике, которая призывно хихикает, не сводя глаз с Алекса, в знак протеста заказываю пасту с морепродуктами.
Пока мой спутник разливает по стаканам воду, я беру из хлебной корзины булочку и отламываю кусочек.
– У тебя есть парень?
Внезапный вопрос застает меня врасплох. От неожиданности я едва не давлюсь булкой. Упираюсь взглядом в глаза Алекса и по их серьезному выражению понимаю, что он не шутит. Подавляю в себе детский порыв сказать, что это не его дело, и коротко отвечаю:
– Нет.
– Почему? – не скрывая любопытства, интересуется он.
– Потому что я пока не нашла того, с кем хотела бы встречаться.
– А-а… – тянет он насмешливо, обнажая в улыбке ряд ровных белых зубов. – Высокие стандарты?
– Нет. Просто сейчас мне это вообще неинтересно.
– Ты красивая молодая девушка, – заявляет он, скользя взглядом по моему лицу. – Конечно, тебе должно быть это интересно.
Я знаю, что от его «красивая» предательски краснею, но ничего не могу с собой поделать. Лихорадочно соображаю, как бы ответить Алексу, чтобы он перестал задавать неуместные вопросы, но мысли почему-то не собираются.
– Я же сказала, что не заинтересована. Сейчас. И вообще.
– Девушка, которую я целовал в день окончания ею школы, не показалась мне мужененавистницей.
С ума можно сойти! Я сижу в ресторане с Александром Ди Анджело и обсуждаю поцелуй трехгодичной давности. Если существует параллельная вселенная, мне кажется, я только что в нее попала. У меня горят щеки и кончики ушей, а в животе спиралью раскручивается волнение. Случай на выпускном для меня – запретная тема. Я не рассказывала о нем ни единой живой душе и уж точно не собиралась вспоминать в присутствии Алекса.
– Я не мужененавистница, – отвечаю тихо, разглядывая разноцветные клетки на скатерти. – Но и гулять с кем попало для галочки тоже не собираюсь.
– Похвальная разборчивость, – замечает Алекс.
Я знаю, что он знает, что этим разговором смущает меня, но, судя по расслабленному виду, его это ничуть не заботит. А вдруг он вздумает спросить, понравился ли мне поцелуй? Я всегда предпочитаю честность, но не могу же я заявить, что все эти три года отголоски того поцелуя не дают мне покоя по ночам?
Спасение приходит неожиданно. Кокетка официантка ставит перед нами тарелки и, бросив на Алекса жаркий взгляд, удаляется. Какое-то время мы молча едим, пока я набираюсь смелости, чтобы задать единственный вопрос, который меня волнует:
– Что ты хочешь от меня, Алекс? И не говори, что это просто дружеское участие. Мы с тобой не друзья. Никогда ими не были и вряд ли будем.
Мой вопрос заставляет его задуматься, что само по себе уже странно. А когда начинает говорить, по выражению его лица невозможно ничего понять:
– Я не знаю, помнишь ли ты это время, но когда-то очень давно, когда ты была совсем малышкой, а наши родители дружили, мы хорошо ладили.
