корове Аудумле, которая появилась в самом начале времён, когда космический огонь встретился с первобытным льдом. От тепла её языка из солёного льда появился прародитель асов Бури, её молоком был вскормлен великан Имир, из чьей плоти и был сотворен мир. Таким образом, УРУЗ становится архетипом, первозданной силой творения, чья энергия преобразуется в материю. Торссон также отмечает, что рога у быков направлены вверх, а штрихи руны, наоборот, направлены вниз, как бы высвобождая духовную энергию.
Гундарссон сопоставляет скандинавские значения руны «окалина» и «дождь» с бесконечным процессом преобразования, очищения и изменения формы, что и является сутью УРУЗ. Это вбираемая Мировым Древом Иггдрасиль сила, которую он отдаёт в источник Урд, текущий под его корнями. Эту двойственную силу, которая одновременно преобразует и питает всё сущее, символизируют два животных, пасущихся в ветвях Древа. Первое – это коза Хейдрун, чьё неиссякаемое медвяное молоко питает эйнхериев в Валгалле, а второе – олень Эйктюрнир, из чьих рогов сочится вода, наполняющая источник Хвергельмир, дающий начало всем рекам.
Фрейя Асвинн трактует УРУЗ как источник первоначальной энергии земли, как силу творения, которая рушит старые формы и создаёт новые. Она связывает эту руну с такими качествами, как мужество и стойкость, а также с умением направить агрессивную энергию в правильное русло. По её мнению, эта энергия – жизненно важная часть процесса исцеления.
Придерживается похожих взглядов и Уиллис, толкующий УРУЗ как руну жизненной силы, здоровья и боевого духа. По его мнению, она указывает на необходимость изменений, которые потребуют немало сил и мужества.
Осборн и Лонглэнд настаивают на том, что в паре с руной УРУЗ спокойные домашние животные, которых символизирует ФЕХУ, превращаются в диких зверей, свирепо защищающих свою территорию. Они также отмечают, что в ранние периоды истории увенчанные рогами шлемы использовали исключительно в ритуальных церемониях (вспомним вотивные фигурки бронзового века, изогнутые рога на шлемах которых подобны рогам туров). Рогатые шлемы никогда не были частью боевого доспеха, из чего можно предположить, что они символизировали переход в другой мир.
Основательно углубившись в изучение скандинавских мифов о сотворении мира, можно обнаружить весьма интересные сочетания образов. В «Младшей Эдде» в «Видении Гюльви» Снорри повествует о том, что разные миры возникали из небытия постепенно. Мир огня Муспельхейм и туманный Нифльхейм существовали задолго до сотворения нашего мира, Мидгарда. Когда реки, текущие из Нифльхейма, «настолько удалились от своего начала, что их ядовитая вода застыла, подобно шлаку, бегущему из огня, и стала льдом, и когда окреп тот лёд и перестал течь, яд выступил наружу росой и превратился в иней».
Чуть позже мы узнаем, что лёд, встретившийся с жаром Муспельхейма, растаял и превратился в первого великана Имира и корову Аудумлу, которая, в свою очередь, освободила изо льда первого бога, прародителя асов Бури. Таким образом, в «Младшей Эдде» шлак и дождь из скандинавских рунических поэм превращаются в архетип священного рогатого животного, которое упоминается в англосаксонской поэзии.
