Конора нет в комнате.
Я поспешно выбегаю из комнаты, спускаюсь вниз, пересекаю коридор и оказываюсь на кухне. Моя племянница стоит посреди комнаты в розовой пижаме, из-за которой выглядит младше своих лет. Трикси плачет. Опустив взгляд, я понимаю причину.
Бабушка лежит на полу в белой хлопковой ночнушке. Ее глаза закрыты, кожа посерела, на голове виднеется большая рана и лужа крови под ней. Поппинс лежит возле нее и ни одна из них не двигается. Стул перевернулся, словно она стояла на нем и упала. И я вижу кровь на духовке, где она, вероятно, ударилась головой. Все в комнате замирает и затихает, секунды тянутся словно минуты. Даже море с дождем внезапно притихли, когда я оглядываю сцену, будто мой мир поставили на паузу. Звук рыданий Трикси снова проигрывается у меня в ушах. По ее щекам катятся слезы, и я бросаюсь к ней.
– Тихо, тихо, все хорошо. Просто расскажи, что случилось, – говорю я Трикси, опускаясь на пол рядом с бабушкой, стараясь не прикасаться к ней и не ухудшить ситуацию. – Бабуля, ты меня слышишь?
Она не двигается, но Поппинс поднимает на меня грустные глаза и начинает скулить.
– С ней все будет хорошо, девочка. Нам просто нужно сохранять спокойствие…
– Какого черта здесь происходит? Почему ты не в кровати и к чему эти вопли? – спрашивает Лили, врываясь в промозглую кухню в одной розовой шелковой ночнушке. Ее дочь подбегает к ней. Большинство подростков это дети, притворяющиеся взрослыми, но моя племянница еще во многом ребенок.
– О, Боже, – говорит Лили, видя тело бабушки. – Она…?
– Не знаю, – шепчу я.
– Что случилось? – спрашивает Роуз, появляясь из ниоткуда полностью одетой, будто спала в одежде. – Отойдите, дайте я посмотрю.
– Зачем? – спрашивает Лили. – Ты не врач. – Лили подходит на шаг ближе к бабушке, и Поппинс начинает рычать. Я никогда не видела и не слышала, чтобы эта собака себя так вела.
Роуз встает между ними: – Все в порядке, Поппинс, мы просто пытаемся помочь бабушке. Ну же, девочка. Подвинься. – Поппинс слушается, словно поняла каждое слово, и наблюдает с короткого расстояния, склонив голову и тихо скуля.
Роуз осторожно прощупывает пульс, но мне не нужно быть врачом – или ветеринаром – чтобы знать, что это плохо. Рана у бабушки на виске выглядит глубокой, она потеряла много крови, и мне приходится отвести глаза когда я вижу что-то похожее на серое вещество в красной луже на полу. Я видела такой же серый оттенок кожи на лицах слишком многих жильцов дома престарелых, где я волонтерствую, и, боюсь, знаю о чем это говорит.
Конор появляется на пороге – полностью одетый, как Роуз – и я задумываюсь, почему он так долго спускался и где был. Лили отворачивается от него и пытается успокоить Трикси. Тогда-то я замечаю руки бабушки, сжатые в кулаки по бокам. Одной она держит экземпляр «Маленького секрета Дейзи Даркер». В другой зажато что-то вроде сигареты, но, взглянув ближе, я вижу кусок мела. Я вглядываюсь в черную стену в задней части кухни. Рецепты
