я выпрямилась и еще раз осмотрела всех присутствующих, что бы кто ни говорил, но коронация наследницы престола – очень важное мероприятие, вся аристократия, даже пять цветных домов на него явились. Главы их так и сверкали парадными мантиями. Я же в своем черном платье с кружевом и мелкими драгоценными камушками смотрелась как-то не вполне уместно. Словно была единственной, кто презирала этот праздник жизни и собиралась стать причиной многих проблем.
Хотя, наверное, именно так, в глазах простых дроу и выглядела их принцесса. Жестокая, холодная и равнодушная. Идеальное дополнение королевского рода. Его прямой потомок и продолжатель угнетений, кровопролития и тирании. Пока я ничего с этим не могла поделать. До тех пор, пока отец жив, никто не передаст мне трон. Это одно из правил королевского двора. Я могу родить ребенка и быть кронпринцессой, я могу умереть и оставить все своему потомку, а могу и вовсе не дожить до того момента. Таков расклад сил в семье Лавгельд.
Медленно и чинно я шла к месту, где уже стояли служители веры и ждали, пока очередной маньяк попробует утвердить свои права на власть. Как бы смешно это ни было, но все же в одном я считала свою семью правой. Страна процветала… Мы были богатейшей и неприступнейшей нацией в мире. Никто не смел смотреть на нас косо, развязывать войны и пытаться навязать условия сделок. А жестокая рука, карающая всех, кто шел против воли короля, была необходима, коли мы не хотели бунта и свержения монархии. Как уже случилось во многих странах по вине ангелов, которые слишком много о себе возомнили.
– Ирберисса, согласна ли ты в сей великий день принять на себя все тяготы и обязанности королевской наследницы? – мягкий голос старика заставлял меня дрожать от паники. – Покуда небеса не разозлятся на тебя и не покарают божественной дланью, будешь нести в наш мир право своей страны и жить ради блага ее?
– И даже если богу это будет не угодно, я все равно приведу свою страну к величию и процветанию, – слова слетали с моих губ быстрее, чем я успевала думать над ними. – А если вы хотите краха нашей великой нации, то лучше убейте себя сами, иначе это сделаю я!
– Простите, ваше высочество, – тут же осунулся тот и замямлил, – таков обряд, установленный вашими великими предками, мы не вправе менять его. Извините, если слова показались вам недостаточно правильными.
– Корону, – я протянула руку и требовательно посмотрела на него.
– Простите, – удивленно посмотрел на меня церковник.
– Второй раз повторять не собираюсь, – сверкнув глазами, я забрала из его рук массивное украшение.
– Но это против правил, – запротестовал он.
– Я, любимое дитя дьявола, его глас на землях мирских, Ирберисса Лавгельд, – во всеуслышание объявила я, – клянусь защищать свою страну мечом, огнем и магией, пока по моим жилам течет кровь. Присягаю на верность короне и власти, что дарует она. До тех пор, пока мое сердце бьется, никто не вправе нарушить данное мною слово. Отныне и впредь, пока рука моя держит меч, будет процветать
