у нахимовца. И наоборот. Иногда это было из мести. Иногда от скуки. В конце концов, бабников в училище было предостаточно, но о них чуть попозже. Так же, как и распутных дам в городе водилось много.
Отмечу, что, конечно, не редки были случаи, когда расставшиеся парочки восстанавливали свои отношения. И такое случалось не один раз. Например, у нас во взводе был один паренёк, который, если мне память не изменяет, раз восемь заводил отношения с одной и той же девушкой. О том тупорылый он или просто влюблённый до мозга костей – судить не мне – решайте сами. Хотя, конечно, во многом подобное происходило из-за того, что, как бы грубо и грустно ни звучало, но нахимовец уже просто привык к одной дырке, а девушка, в свою очередь, привыкла к одному органу и не особо хотела менять его на чей-то ещё…
Будет, наверное, очень грубо с моей стороны, если я не скажу про то, что были среди нахимовцев и по-настоящему крепкие отношения! Например, опять же, у нас во взводе был один паренёк, который, как познакомился с одной девушкой, так и остался с ней до самого выпуска. Да они и сейчас вместе, вроде как. Нашли друг друга, называется! Так вот, должен сказать, что таких ребят у нас было не так мало. Но и не так много, как надо бы, наверное… впрочем, на то она и молодость – многое прощает, в силу общей тупости мозга…
И всё же, что с нахимовцем, который неожиданно расстался? Как же складывалась его дальнейшая судьба?
Вы знаете, по-разному. Нельзя дать однозначного ответа. Многое зависело от ситуации и от его характера.
Зачастую, конечно, подобные ребята, где-то неделю, прибывали в глубокой тоске, грусти и апатии. Как нетрудно догадаться, учёба очень сильно падала. Офицеры, если и замечали странности у своего подчинённого, то зачастую просто игнорировали этот факт, ибо загруженность и задолбанность не позволяла им вести задушевные беседы с надоевшими нахимовцами, коих во взводе было, как правило, под два десятка. Так что чаще всего, наш герой оставался один на один со своим горем, которое как-то проживал сам. В конце концов, ничто не вечно. И слава Богу, моногамных среди нас не было. Впрочем, могло быть и иначе: если коллектив не совсем уж гнилой, то ребята могли и как-то поддержать своего товарища. Пусть эта самая поддержка, по началу, казалась одинокому лебедю и настоящим проклятием, и вообще ничтожной, однако, со временем она давала свои плоды. Нахимовец возвращался к нормальной жизни и продолжал выполнять свою работу, также, как и все: где-то что-то списать, где-то загаситься от своих обязанностей, где-то с офицером поругаться – классика, в общем и целом…
Но бывали и тяжёлые случаи…
Впрочем, тут, я думаю, все догадываются о чём речь. Ремень, петля, шея… к счастью, таких случаев на моей памяти, на всё училище было, вроде как, два-три, и, слава Богу, без летального исхода – успевали спасти, однако, всё равно это выглядело печально… в том смысле, что офицеры начинали зверствовать, а невинные нахимовцы получали люлей так, как будто это они сами загнали парня в петлю…
