требую рассчитаться только в случае, если имею дело с умными людьми. С дураками я сама становлюсь дурочкой.
Четвертый принц хмыкнул, а затем поинтересовался:
– Если я дам обещание, ты тоже пообещаешь?
Я, улыбаясь, кивнула, и он произнес:
– Обещаю.
Я пораженно уставилась на него, а он в ответ невозмутимо взглянул на меня.
– Почему? – спросила я.
– Да так, – сказал он. – Просто думаю, что это правильно.
Я ненадолго задумалась, а затем спросила:
– Но как же быть, если есть вещи, о которых я не хочу говорить?
– Ты можешь прямо сказать мне, что не желаешь говорить, – ответил принц после недолгого раздумья. – Но не заговаривай мне зубы ложью.
Несколько мгновений я сидела неподвижно, а потом резко произнесла, улыбаясь:
– Тогда я хочу кое о чем спросить тебя. Можешь не отвечать.
С этими словами я знаком попросила его протянуть мне руку. Водя пальцем по его ладони, я медленно написала сначала иероглиф «императорский», а затем – «трон». Дописав, я подняла брови и с улыбкой покосилась на четвертого принца.
– Ты жаждешь этого? – спросила я и, немного помолчав, с улыбкой добавила: – Можешь не отвечать.
Мое лицо сияло, но внутри я была очень напряжена, ведь знала, что его ответ способен многое изменить. Я боялась, что он ответит «нет», и еще больше боялась, что он скажет «да».
Принц медленно убрал ладонь. Выражение его лица ни капли не изменилось, и он продолжал молча смотреть на меня. Мои губы, сложенные в улыбку, мало-помалу одеревенели. Я знала, что вступаю в игру, ставя на кон последнюю вещь в Запретном городе, с которой никогда не смирюсь, и на свое последнее стремление.
Это было лишь мгновение, но мне оно показалось вечностью. Я уже пожалела о своем опрометчивом поступке. К чему мне испытывать его? Он же сказал, что будет говорить правду, и мне стоило просто в это поверить! Зачем же проверять его? Зачем проверять самого непредсказуемого человека, да еще и выросшего в Запретном городе?
Я как раз раздумывала о том, как бы незаметно забрать свои слова назад, когда четвертый принц вдруг едва заметно сжал губы, а затем спокойно произнес:
– Да.
Он произнес это так обыденно, будто я, написав на его ладони пару иероглифов, спросила о какой-то ерунде, а не о троне великой империи.
Принц сказал это совсем негромко, но его ответ прогремел в моих ушах подобно грому. Я долго молчала, а потом пробормотала:
– Ты еще кому-нибудь об этом говорил?
– Ты первая, – ответил он.
Я недоверчиво покачала головой, поинтересовавшись:
– А тринадцатому принцу?
– Он с малых лет рос рядом со мной, и я ничего не скрываю от него. Разве может он не догадываться о моих намерениях? Нужно ли мне рассказывать ему о них?
– И ты не боишься, что я кому-нибудь расскажу? – спросила я.
– Твоя ставка слишком высока, я же вовсе не делал ставок, –
