картин Художника. Олигарх, надо отдать ему должное, помимо заводов, пароходов, яхт, вилл и прочей земной ерунды, как ни странно, любил искусство.
На Крыше собралось много забавных персонажей, большинство из которых считали себя гламурными. Я скромно стояла в стороне, потому что не представляла, чем могу быть интересна этим людям, – они обсуждали погоду, последние новости, телевизионных звёзд и жёлтую прессу. Я могла рассказать им о том, как пройти в Библиотеку Вселенной, но они вряд ли бы до неё добрались, даже если бы я расписала маршрут по шагам или по настоящим звёздам.
Ко мне тогда подошла женщина, представившись Писательницей, назвала свою фамилию, сообщив, как бы между прочим, о полумиллионном тираже своих книг, и сказала, что моё лицо ей кого-то напоминает. Явно обидевшись на то, что её громкое имя не означало для моего слуха ровным счётом ничего, она поинтересовалась, кто я. Если бы я произнесла в ответ слово «заклинательница», она бы меня не поняла, поэтому я сказала, что пишу стихи. Писательница задумалась. Моё имя ей было, конечно, неизвестно, но она не сдавалась, перечисляя гламурным голосом с гламурным видом все те гламурные тусовки, на которых когда-то побывала, в надежде, что на одной из них она и лицезрела меня.
Мне хотелось, чтобы Писательница переключила своё внимание на кого-нибудь ещё из присутствующих, но я не умела врать, чтобы остановить её словами: «Ах, да-да! Припоминаю, кажется, именно там я случайно потеряла любимое золотое кольцо с огромным бриллиантом!» Дослушав элитный перечень до конца, я печально улыбнулась, констатировав, что ни на одной из озвученных ею тусовок меня не было.
Я тогда чуть-чуть почитала им всем. Кто-то спросил: «А как это у Вас получается так писать?» Я не хотела их обижать, поэтому пожала плечами. Если бы я в своей жизни ходила по гламурным тусовкам, я бы так не писала. Для того чтобы так писать, нужно прожить много жизней в одной и, каждый раз умирая, воскресать снова.
На этот раз Олигарх порадовал: «Людей будет мало».
Я приехала на Крышу вечером после репетиции творческого выступления, не успев перекусить, а куснуть чего-нибудь уже очень хотелось, о чём я и намекнула Олигарху.
– Ты будешь сыр дорогой или очень дорогой?
– Мне всё равно, – холодно ответила я, вспомнив своё церковно-приходское детство.
Олигарх отрезал два маленьких кусочка. Я, правда, так и не поняла, какого именно сыра, но взяла один из них и направилась в свой любимый дальний угол, где в нише располагалось одинокое, как и я, кожаное кресло, а на стене висела тибетская танка с изображением Будды Будущего.
– Может быть, тебе ещё и хлеб нужен? – иронично спросил Олигарх, начиная перечислять разновидности имеющегося у него в наличии гламурного хлеба.
– Боюсь, за Ваш хлеб я уже не расплачусь, – произнесла я, невольно вспоминая, сколько денег осталось в кошельке до зарплаты.
