его на днюху пригласить?
Я пожала плечами:
– Не знаю. Как хочешь. Днюха же у тебя.
– Ладно, насчет днюхи еще подумаю, – после этих слов подруга наклонилась в моему уху и заговорчески зашептала: – в принципе, он и без того в меня влюбится, если еще не… Ведь какая у него фамилия? Васин! Ва-син! Это знак, Ася, точно тебе говорю!
Уже тогда Василиса безоговорочно верила в Знаки. Настолько безоговорочно, что даже забыла, как сильно ненавидит, когда ее называют Васей.
Василиса требовала от окружающих называть себя Лиссой, и никак иначе. Никто, понятное дело, это требование не выполнял, но всё же презрение Васьки к своему имени немного портило теорию о предназначении ничего не подозревающего Константина в суженные моей подруги. Однако стоило мне открыть рот, чтобы честно напомнить об этом досадном факте, как футбольный мяч, вылетев с поля, в этот раз больно стукнул Ваську по ноге.
– А-а-а-а! – завопила она, и, сходу вычислив виновного, тут же на него накинулась: – Миронов, ну куда ты лупишь со всей дури! Не видишь – люди сидят! Или снова скажешь, что это не ты?
– Я же не специально, – начал было оправдываться Миронов. (Но я подумала, что он все-таки сделал это специально.)
– Не хватало ещё, чтобы ты это сделал специально, дебил! – не унималась Василиса.
– Сама дебилка! – парировал Миронов. – Чего развалилась тут, места, что ли, больше не нашлось?
– Так я же не в воротах развалилась, а на трибуне, Месси ты недоделанный! – закипала Василиса. Тут следует пояснить, что на Миронове была надета его гордость – сине-гранатовая футболка «Барселоны» с номером десять и фамилией «Месси» на спине. По его рассказам он купил её ни где-нибудь, а на «Камп Ноу» – домашней арене каталонского клуба. Поскольку футболка была на несколько размеров больше, Миронов в ней выглядел почти как его кумир, получивший в своё время прозвище «Блоха».
Миронов в ответ на Васькину гневную тираду промолчал, подобрал в одну руку мяч, а другую поднял высоко над головой и показал неприличный жест. Мальчишки громко засмеялись.
Васька скривилась:
– Не, ну точно дебил!
Конечно, после такого происшествия ни о каком продолжении тайного разговора речи быть не могло и мы с Васькой ушли в раздевалку: Васька, бурча и прихрамывая, а я – испытывая чувство неполноценности. Ну как так вышло, что лучшая подруга влюблена, а я – нет? Чем я хуже?
Надо было срочно влюбляться. Только вот в кого?
Придя домой, я стала перебирать в голове фамилии одноклассников, словно читая классный журнал: Азаренко. Андреев. Багуров. Банников. Вельмицкий. Гетманов…
Так, стоп. Банников… Борис Банников?
У меня вдруг открылись глаза.
Да, я была примерной девочкой, а он – хулиганом, я блондинкой, он – брюнетом, я сидела за первой партой, он – за последней. Но какое это имело значение? Банников очень даже ничего, симпатичный. И единственный, кто не засмеялся над выходкой Миронова, когда все вокруг ржали.
Так
