Несс. Музыка – наслаждение, удовольствие – благо, страдание – зло…
В арке стоял высокий, неопрятного вида мужчина с узким хищным лицом в колючей щетине. Голова величаво запрокинута, черные волосы висели до плеч сальными патлами, прикрывая надменную, злую физиономию. Меж холодного блеска косм над Ниной снисходительно смеялись волчьи глаза глубокого карего цвета. Измятая рубашка словно была застегнута впопыхах, – пара нижних пуговиц перепутана, остальные вовсе остались без внимания и открывали располосованное шрамами жилистое тело.
– Высокосортная хренотень, – без энтузиазма оценила Агнес. – Как мне ее подписать: «пьяные бредни Джеймса Митчелла», или это какой-то доисторический философ?
Мужчина вальяжно вошел, взял со стола стеклянный графин и поднес горлышко к носу:
– Да не помню. Наверное, что-то из Аристотеля, – разочарованный тем, что в графине оказалась всего лишь вода, поставил его на место.
– Вообще-то Аристотель говорил, что излишества в удовольствии – распущенность, достойная порицания, – мрачно заметила Эстель.
– В точку, – саркастично согласился мужчина, выискивающим взглядом осматриваясь по сторонам.
Все в нем вызывало отторжение: одичалый внешний вид, напыщенные манеры, показная бесшабашность. В сторону Нины пахнуло перегаром и немытым телом, вызывая тошнотворное отвращение, но за маской невозмутимости едва ли можно было об этом догадаться.
– Джеймс, это Нина, – представила Эстель.
На секунду он отвлекся, чтобы высокомерно смерить гостью с головы до ног, и раздраженно ответил:
– Да мне плевать.
Нина как будто не заметила его грубости. Ей казалось, что проскальзывало в дерзости Джеймса что-то нарочитое, фальшивое. Нужно быть до ужаса наивной, чтобы поддаться на столь провокационное поведение.
Тем временем Джеймс приблизился к Агнес и схватил виски. Налил немного в ее же стакан, опустошил до дна.
– Может, сыграем партию? – предложила Агнес, не отрываясь от пасьянса.
– Карты – оружие дьявола, дорогая, – Джеймс прихватил виски и направился к выходу. – Завязывай, – не оборачиваясь, добавил он.
– Очень смешно, – язвительно бросила тетушка вслед.
– Ни капли.
Ничто не спасало скверное впечатление от знакомства. С таким «другом семьи» Нина предпочла бы не иметь ничего общего. Априори невыполнимое желание – теперь их с Джеймсом как минимум объединяла одна крыша.
– Кто это был?
– Местный грубиян, – махнула рукой Эстель. – Не обращай внимания.
– А у вас не соскучишься, – Нина поняла уклончивый ответ тети как отказ говорить о Джеймсе, поэтому настаивать не стала.
– Сволочь. – Агнес сообразила, что приятель увел у нее из-под носа выпивку и негромко выругалась.
– Ты, должно быть, утомилась
