ванны или перепалкой с супругом. В зависимости от обстоятельств следовало действовать так: где-то промолчать, проявить непреклонность, а в отдельных случаях и уступить или, при необходимости, заставить силой. Непомерная самовлюбленность Глории проявлялась в приступах ярости, сопровождающихся жестокими выходками. Благодаря своей смелости, избалованности, вызывающей возмущение, но достойной похвалы независимости суждений и, наконец, высокомерной уверенности, что она в жизни не встречала девушки красивее себя, Глория превратилась в убежденную последовательницу Ницше, успешно претворяющую его идеи в жизнь. Разумеется, все это приправлялось глубоко прочувствованной сентиментальной нотой.
Взять хотя бы пристрастия в еде. Глория привыкла к определенным блюдам и пребывала в твердой уверенности, что не может употреблять в пищу что-то иное. К позднему завтраку непременно подавался лимонад и сандвич с помидором, а легкий ленч состоял из помидора, но уже фаршированного. Глория не только требовала конкретные яства, но и приготовить их следовало определенным способом. Один из самых досадных моментов произошел в Лос-Анджелесе, во время первых двух недель свадебного путешествия. Незадачливый официант принес помидор, фаршированный не сельдереем, а салатом из курицы.
– Мы всегда так готовим, мадам, – оправдывался официант перед пылающими гневом серыми глазами.
Глория ничего не ответила, но когда он благоразумно ретировался, принялась колотить кулачками по столу так, что зазвенели серебро и фарфор.
– Бедняжка Глория, – опрометчиво рассмеялся Энтони, – никогда не можешь получить желаемое, да?
– Не могу есть эту дрянь! – вспыхнула она.
– Тогда опять позову официанта.
– Не вздумай! Этот проклятый дурак ничего не понимает!
– Ну, служащие отеля здесь не виноваты. Либо отошли блюдо назад, либо будь хорошей девочкой и скушай его…
– Заткнись! – оборвала мужа Глория.
– Зачем срывать на мне злость?
– Я и не срываю, – захныкала она. – Просто не могу это есть.
Чувствуя собственное бессилие, Энтони сдался.
– Пойдем в другое место, – предложил он.
– Не хочу никуда идти. Устала от беготни по кафе, где нельзя заказать нормальной еды.
– Когда это мы бегали по кафе?
– А в этом городе иначе нельзя, – упорствовала Глория.
Энтони, сбитый с толку, попробовал другой подход:
– Почему не попробовать? Наверняка не так противно, как ты вообразила.
– Да потому что я не-на-ви-жу курятину!
Глория принялась с отвращением ковырять вилкой злополучный помидор, и Энтони стал опасаться, что сейчас она станет расшвыривать в разные стороны его содержимое. Он понимал, что раздражение жены достигло предела, ибо заметил в ее глазах жгучую ненависть, направленную как на супруга, так и на любого, кто подвернется в данный момент
