за мамкин подол, ни разу не заплакал, не заныл, не пожаловался. Сидел, нахохлившись, как воробышек, и терпеливо ждал конца поездки. И вот их новое место жительства – Красноярский край с его необъятными просторами.
По деревням их развозили на быках. Попали они с матерью в Безъязыково. Название села вполне соответствовало уровню его гостеприимности. Не хотели местные жители с «немчурой» общаться. Совсем. У всей деревни отцы, мужья, сыновья и братья были на фронте. А тут еще собственную жилплощадь дели черти с кем.
В каждом доме ютилось по несколько семей, отгороженных друг от друга занавесками. Так и жили, приспосабливаясь к суровому климату и повседневному тяжелому труду.
Петькиной матери пришлось работать кузнецом. Что делать, мужиков в деревне не было совсем. Сам он всегда был рядом с родительницей: железки к наковальне подтаскивал, поддерживал огонь в горне, относил на склад «поковки». Постоянно хотелось есть. Растущий организм требовал подкормки. Как все мальчишки его возраста, «гонял хорька» по чужим грядкам, за что неоднократно был бит хозяевами огородов.
Ходили «немчурята» и в лес за щавелем, рвали его и ели. Весной собирали оставшуюся под снегом картошку. Часто выручали грибы и ягоды. Бывало, наберет Петька в лесу десятилитровое ведро земляники, а унести нет сил. Плачет, но тащит волоком. А там уже и мама за околицей встречает.
Зимой же приходилось совсем туго. Работая в колхозе, мать зарабатывала «палочки», за которые в конце года ей перепадало немного продуктов: двести грамм зерна за трудодень, малость молока, чуть-чуть овсяных отрубей для киселя. О мясе только мечтали. И однажды эта мечта сбылась. Никогда Петька не забудет «праздника чревоугодия», когда он чуть не помер, объевшись горелой кониной.
В тот день сгорела животноводческая ферма вместе со всеми ее обитателями: лошадьми, коровами, телятами. Среди пепла и головешек повсюду валялись трупы обгоревшего скота. Оголодавший народ ночью растащил «жаркое» по домам. Петька, имевший все признаки дистрофии и рахита, с жадностью набросился на принесенное с пожарища мясо. Отравление организма было настолько сильным, что его с трудом откачали. С тех пор он мяса в рот не берет.
Но настоящие испытания были еще впереди. Беда пришла, когда мать забрали в трудармию. Петр помнит, как голосили женщины на площади райцентра, откуда отправляли трудармеек в тайгу. Многие чувствовали, что прощаются с родными навсегда. Чьи-то крепкие руки оторвали Петьку от матери, и вскоре ее поглотила серая воющая колонна. Старушка-соседка изо всех сил прижимала его бритую голову к своему животу, чтобы он не видел этого ужаса.
Так и жил малец с чужой бабулей, каждый день бегая на околицу встречать маму, которой все не было и не было.
А возраст таки брал свое. Хотелось веселиться и озоровать. Набив желудок чем попало, Петька мчался на улицу играть с мальчишками в чижика, в прятки, в городки. Быстро освоил сибирскую
