Уж мне-то, работавшей когда-то в чисто женском коллективе, как не узнать знакомый до боли симптомчик.
– Что ты лыбишься, мразь? Готовишься ублажать хозяина? – прошипела Марфа. – А то смотри, не понравится ему – выпорет. Он в своем праве.
И затолкала меня в уже знакомую горенку, уставленную сундуками и комодами, закрыв снаружи на засов. Ни лучины не дала, ни свечки, мстительная ревнивица. Как хочешь, так и сиди в темноте и дожидайся, когда явится хозяин. А что-то мне подсказывало, что тот обязательно зайдет навестить подопечную.
А с другой стороны, я не принцесса и не почетная гостья, и даже не равная, я – рабыня, а с невольницами в Средние века особо не церемонились. Шестнадцатый век – это, знаете ли, не самое гуманное время в истории человечества. Стра-а-ашно!
Посулы вредной ключницы сбылись, когда все обитатели усадьбы уже видели третий сон. Кроме меня. Как ни вертелась, а так и не смогла заставить себя успокоиться. От запаха ладана просто раскалывалась голова, и в нее лезли самые разные мысли. Все больше о том, как бы изловчиться и вернуться домой, в родной и такой прекрасный двадцать первый век с его правами человека и остальными приятными мелочами, вроде горячей воды и канализации. Ночной горшок, красовавшийся в углу, весьма способствовал обострению внезапной ностальгии по утраченным благам цивилизации.
Сначала мне показалось, будто мышь шуршит в подполе, а то в горницу хозяин-сид проник. Не иначе, просочился в щель, потому что дверь, помнится, я подперла сундуком. Впрочем, загадками терзаться не пришлось. Диху наколдовал свет и, алчно зыркнув глазищами, занялся самыми что ни есть собственническими делами: к лежбищу девичьему подошел и одеяло с меня – дерг!
А потом и говорит ни с того ни с сего:
– Перевернись и не дергайся.
Но я именно что задергалась, давай обратно одеяло натягивать и брыкаться. Несильно и вовсе не так агрессивно, как могла бы, но давая понять, что не согласна на осмотр.
– Что вы делаете? Что вам надо от меня?
Мужчина зашипел сквозь зубы, тихо так и жутко. И пригрозил:
– Захотела в людскую? К ним?
Его чуть раскосые глазищи полыхали зеленым злым огнем. И я покорно, зажмурившись от безотчетного страха и закусив губу, перевернулась на живот.
– Вот и умница, – и мужская ладонь мягко легла мне на затылок, а другая прошлась по спине сверху вниз – от шеи и ниже – почти нежно. Вернее, я бы могла счесть прикосновения нежными, кабы меня всю не трясло в нервном ознобе. Именно сейчас я доподлинно поняла, что значит быть чьей-то собственностью.
– Да не трясись ты, девушка. Нужна ты мне очень… Иные королевы за честь считали в спальню пригласить, а ты тут зубами клацаешь. Кстати. Ты ведь не девственница?
– Нет. Сейчас… то есть у нас… это не важно в общем-то.
– Ага… – продолжая поглаживать меня
