style="font-size:15px;"> О дивный новый мир!
Диху, сын Луга, и Иван, Дмитриев сын
из рода Корецких
– Ты закусывай, друже, закусывай! Заедай ее, родимую… Ну-тка, капусткой вон похрусти! Чего рожу скривил? Аль не ладно?
– Лад…но, – с трудом выговорил сид, осторожно вдыхая и выдыхая. Огня из глотки не выдохнул – уже хорошо, хотя казалось, что еще чуть-чуть, и превратится сын Луга в натурального дракона. Каковые твари Народу Холмов родичами никогда не были, к слову.
– Сколько лет вас знаю, а все не привыкну, – послушно похрустев закуской, признался Диху. – Чего только не пил, чего не едал, а чтоб медовуху капустой…
– Это не медовуха. – Товарищ его по застолью бережно поднял стеклянную рюмку, каких и у иных королей не водилось, и ласково полюбовался напитком. – Это – зелено вино! А ежели тебе по-латински привычней, так аква вита, сиречь вода живая. Различать уж должен, чай, не отрок.
И усмехнулся в бороду, лукаво щуря светлые глаза.
Диху, которого почитали покровителем очага и горна столько веков, что у приветливого хозяина пальцев не хватит перечесть, на поддразнивания не обижался. По человеческому счету знаком он был с боярином Корецким уже давно, еще голозадым младенцем в колыбели его видал, а с бабкой его, знаменитой посадницей Марьей, тоже в свое время имел и застолья, и беседы. Доводилось и выручать, как без этого. А теперь вот Иван Дмитриевич должок отдавал: приютил, в бане попарил и аква витой под капустку потчует.
– Эк вызвездило! – Хозяин протопал к двери и приоткрыл ее, впуская в предбанник морозный воздух. – Хороша ночка! Айда в прорубь, гостюшка?
– Дверь прикрой, по полу ведь тянет. – Сид поджал босые ноги и поежился. – Мне ничего, а ты и слечь можешь, друг Айвэн. И охота тебе речных дев будить посреди зимы? Или, как у вас говорят, седина в бороду?
– Это да-а, – поскреб боярин затылок и хмыкнул смущенно. – Есть маленько. Так ведь русалки… – И плавно повел руками, обрисовывая нечто вроде песочных часов. – Справные девки, хоть и нечисть навроде тебя.
– Вытаскивать не стану, – предупредил сид. – Одного раза мне хватило, тогда еще. И уж поверь моему опыту, ежели дева в реке нагишом резвится, то лучше всего отвернуться и там ее и оставить.
– Э, да ты совсем с лица спал! – Вернувшись к столу, Иван Дмитриевич заботливо налил гостю в опустевшую рюмку. – Вспомнил чего? Так расскажи, облегчи душу-то.
– Душу! – Диху, уже не морщась, хлопнул рюмку и занюхал щепотью капусты. – Вот ты, друг мой Айвэн, грамотный, читать обучен, значит, должен знать, что у Народа Холмов души нет. Во всех ваших книгах так написано.
– Так мало ли, кто и где чего пишет. Некоторые и на заборах горазды, что ж теперь, всему верить? –
