темными кольцами-прожилками, медленно светлеют.
– Вижу, первое дежурство произвело на тебя впечатление, – улыбается папа, а я мысленно ликую. Получилось!
– Вот видишь, Диана! Мы ведь говорили, что медицина – это образ жизни. Ты уже втягиваешься, – наставительным тоном произносит мама, делая глоток из бокала. – А помнишь, как ты не хотела поступать? Кричала, плакала…
– А мы ведь говорили, что это подростковые глупости, – бодро кивая, подключается отец. – Теперь-то ты распробуешь свою специальность. За уши не оттянешь!
Родители в унисон смеются. Мне приходится поддержать общее веселье, чтобы не выдать себя. Но внутри бурлит негодование, а зубы, что скалю в улыбке, скрипят от злости.
– Кем ты там хотела стать? – на грани издевки спрашивает мама.
– Портнихой! – вместо меня отвечает отец и прыскает от смеха. Он заливисто смеется и утирает слезы, выступившие на глазах. Мама следует его примеру и тоже разражается хохотом, от которого лицо быстро покрывается румянцем.
Натянутая улыбка стекает со вспыхнувшего лица. Танец на костях моей мечты заходит слишком далеко…
– Вообще-то, я хочу… хотела быть дизайнером-модельером.
Мама холодно отмахивается. Откидывается на спинку стула и, восстанавливая дыхание после смеха, поправляет выбившуюся из идеальной прически прядь:
– Все одно. Подшивать платья, подгонять брюки…
– Вообще-то… – начинаю закипать, но вовремя прикусываю язык. Я так старательно возводила иллюзию примерного поведения, чтобы от меня отстали и сбавили давление! Одно неверное слово – и все затрещит по швам. Поэтому проглатываю обиду и фальшиво протягиваю: – Ты права.
На кухне повисает гробовое молчание. Родители не сводят с меня пораженных взглядов. Тело обращается в натянутую струну, готовую вот-вот лопнуть… Неужели я все испортила? Переиграла?
Но когда папа резко встает из-за стола, подняв в руке бокал, понимаю, что в этом сражении одержала полную победу.
– Наконец-то ты повзрослела, Диана, и забыла обо всех глупостях.
– Я всегда говорила, что рано или поздно ты поймешь – мы с папой были правы и желаем тебе только лучшего.
Мама подхватывает бокал, как и у всех, наполненный яблочным соком. Праздник праздником, но работу и дежурства никто не отменял. Следуя родительскому примеру, тоже встаю с напитком в руке.
– Диана, не хочешь сказать тост? – сияет папа и с гордостью взирает на меня.
Родители выжидающе смотрят, пока я задумчиво кручу в руках тонкую ножку бокала.
– За принятие себя, – криво улыбаюсь под звон соприкасающегося стекла и под похвалу семьи.
Спрятаться от родителей и бесконечного потока лжи оказывается проще, чем я думала.
Спустя час утомительных и однотипных бесед начинаю усиленно зевать. Играть усталость даже не приходится, день выжал силы до нитки. Обеспокоенные,
