после случившегося с Таддасом. Неважно, что говорит Ай Лин: время для торжества сейчас явно неудачное.
– Ты не могла не попытаться его спасти, – ответил Санджит монотонно. – Это то, кто ты есть.
– Ты думаешь, я поступила глупо, – обвинила я его. – Ты думаешь, что мне стоило оставить Таддаса в покое. Позволить ему умереть за мои ошибки.
Я видела, как он задумался о чем-то, но тут же подавил возникшую мысль, тщательно контролируя выражение своего лица.
– Скажи это, – велела я.
Он отвел взгляд.
– Сказать что?
Я вздохнула и обняла его за шею, улыбнувшись.
– То, о чем ты там думаешь, Санджит из Дирмы. То, что ты не знаешь, как подсластить.
Он оглядел меня своими глубоко посаженными карими глазами. Мурашки бежали по коже вслед за его взглядом – от ключиц до ярко-синих узоров у меня на руках. Затем он прильнул к моим губам своими, отчего армия стрекоз закружилась у меня в животе. Поцелуй был медленным и вдумчивым. Как медитация.
– Хорошая попытка отвлечь. – Я глотнула воздуха, зная, что своим Даром Санджит чувствует мой участившийся пульс. – Но тебе все равно придется сказать это.
Он мягко рассмеялся, уткнувшись подбородком мне в макушку.
– Я думал о том, – сказал он, – что люди будут умирать за тебя, и тебе стоило бы к этому привыкнуть.
Я напряглась в его объятиях.
– Потому что я проклятая Лучезарная, всюду сеющая смерть?
– Нет.
Он показал мне воспоминание: день моего Первого Указа его глазами. Его сердце переполняли страх и изумление, пока толпа зрителей в Имперском Зале скандировала мое имя: «Идаджо. Идаджо. Тарисай Идаджо».
– Тебе стоит смириться с этим, потому что люди готовы умереть за то, во что верят. Ты привыкла к чужой ненависти. Но, Тар… однажды тебе придется нести бремя гораздо более тяжкое.
Он показал вниз, на двор, сияющий праздничными огнями, где не меньше сотни людей думали, что я завоюю их сердца.
– Тебе придется привыкнуть к любви.
Глава 5
Через час я стояла в просторном, ярко освещенном коридоре с Ай Лин, Кирой и Дайо, ожидая перед высокими дверями Имперского Зала.
– По вашей команде, Ваши Императорские Величества, – сказал гвардеец.
Я тяжело сглотнула. Ладони вспотели.
– Еще секунду, пожалуйста, – выдавила я.
Гвардеец терпеливо ждал, готовый отдать приказ открыть эти массивные двери, что было возможно только при помощи десятка крепких слуг и толстой веревки, продетой через носы вырезанных в двери деревянных львов. С самой церемонии Продления Перемирия от одного вида этих дверей меня бросало в дрожь. Я никому не говорила почему.
Каким-то образом – после того как я пересекла всю империю и едва не умерла, а Мелу вернул меня к жизни, – я сумела открыть эти двери сама.
Я
