вырвать из себя грызущее душу разочарование в Дине, и в женщинах в принципе. Мечтал избавиться от навязчивой невыносимой жажды мести.
Прищурившись, Алдаров впился взглядом в ту, что склонилась сейчас над Громовым. Вздрогнув, девчонка будто ощутила пристальное внимание и подняла глаза. О! Эти потрясающие сине-васильковые глаза Тамир никогда не забудет. Глаза-васильки. Так он подумал, когда впервые встретил ее слегка растерянный взор в тот вечер. Синеглазая. Так он называл ее той ночью. И, несомненно, ее он тогда всласть оттрах… Упрямо мотнул головой – это грубое определение явно не подходило тому, что произошло тогда между ним и этой человеческой девушкой в ту памятную ночь, полную не просто умопомрачительного секса, а чего-то большего. Того, чему язык не поворачивался дать определение в силу невероятности случившегося. Хотя сознание, отравленное алкоголем, возвращалось к нему частыми проблесками, они были яркими и самыми вкусными. В ту ночь Алдаров чувствовал себя на редкость живым. Ему как никогда было хорошо, тепло и уютно рядом с этой девушкой. Словно на кровоточащую рану пролили целебный бальзам. Тамир чуть прикрыл глаза, пытаясь унять дрожь – он помнил аромат девчонки, чуть хрипловатый от страсти голосок, разметавшиеся светло-русые волосы, тяжелое учащенное дыхание, изгибы ее тела, бархатистость кожи, мягкие зовущие губы и сверкающие глаза-васильки с расширившимися зрачками. Показавшаяся робкой девушка оказалась на удивление отзывчивой и манящей, ласковой и страстной, трепетной и искренней. Так что же получается, в ту ночь он эту девчонку от души … отлюбил?!
Тамир нахмурился – волк внутри него радостно повизгивал, ликовал. И он вновь окунулся в тот единственный раз за долгое время, когда находился в гармонии со второй сущностью. Она в ту ночь вела себя на удивление спокойно, лишь напоминая о себе безумным желанием оставить при себе эту синеокую человечку навсегда. Да не тут-то было. Его отвлекли, она сбежала.
Он же, не поверив своим внутренним ощущениям, не стал ее искать, списывая адскую ломку в теле на жуткое похмелье. А покладистость волка рядом с ней вообще посчитал за какое-то ненормальное явление. Но нет, алкоголь выветрился, а тоска по чему-то потерянному обострилась. Она стискивала его своими оковами с каждым днем сильнее, вызывая желание крушить всех и вся. С опозданием отметил, что даже упоминание о Дине не вызывало уже в нем той яростной боли и ощущения выжженной пустыни в груди.
Алдаров вернул всё свое внимание этой девушке, как оказалось его подчиненной, и растянул губы в хищной улыбке. В упор посмотрел ей в глаза, отчего ее щеки расцвели очаровательным румянцем. А потом она вжала голову в плечи, почему-то затеребив свое запястье. Тамир присмотрелся – волчье зрение позволило рассмотреть широкий плетеный ремешок, украшенный орнаментом, на котором были прикреплены две тонкие кожаные косички. Кончик каждой из них венчала своя подвеска. На одном красовалось яркое пушистое перышко, на втором… серебристый
