на что-нибудь скромнее. Не надо, так светить меня.
– Понял, Татьяна Георгиевна. Квартиру я лучше сниму, а машину уже приобрёл, ожидал вашего распоряжения.
– Ну, и отлично. Жене скажи, что нашёл новую работу и купи себе, наконец, трудовую книжку. На всякий случай. Сейчас у меня нет таких возможностей, что были у Греты. В случае чего, я не смогу прикрыть тебя.
– Да, госпожа Бре… Татьяна Георгиевна – снова поправился он – ваш дом, Татьяна Георгиевна.
– Спасибо Лёня, на сегодня свободен. Дверь открывать не надо, мы сами.
Татьяна показывала, выпучившему глаза Сергею, свою «скромную» квартирку, на втором этаже монументального здания в центре города. Ну, как «скромненькую», весь второй этаж, четырёхэтажного дома, Сталинской постройки. Потолок в позолоченной лепнине, пол, новый паркет, ещё пахнущий лаком. На окнах тяжёлые тёмно-синие драпировки. Но вот мебели, почти нет, только самое необходимое на кухне и в одной из многочисленных спален.
– Не успела, Грета – улыбнулась Татьяна, поведя рукой по голым комнатам – не ожидала, что костлявая явится за ней, немного раньше, чем она рассчитывала. А теперь, закрой рот, Серёжа, и пошли пить чай, мне многое тебе нужно рассказать. Потом поедем знакомиться с родителями. С моими настоящими, мамой, папой и братиком. Если ты, конечно, не передумаешь, после того, как всё узнаешь.
… Очень давно – рассказывала Татьяна, сжимая в ладонях чашку с остывающим чаем, прикрыв глаза и окунувшись в чужую память – восемьсот лет назад, жила была девочка. Звали её Грета. Её многочисленная семья, простые ремесленники, гончары. Держали гончарную лавку. Доход не большой, но стабильный. Не голодали, не бедствовали, но и не богатели. Ей тогда было четырнадцать лет, самое время для замужества. И родители нашли ей суженого. Сына, ремесленника по соседству, портного от бога. Гастона Дастена. Витал его сын, один из нас, девяти. Грета и Витал знали друг друга с детства, были дружны, потому, даже обрадовались, такому решению родителей. Но до свадьбы дело не дошло. Витала забрали в солдаты. Средневековые бароны постоянно воевали, то с друг с другом, то с соседними странами, объединяясь под флагами своего короля. Это не суть важно, сейчас. Кончилась война, и Витал не вернулся в городок. Все посчитали его погибшим, оплакали и даже соорудили небольшой склеп, на местном погосте.
Естественно, в тот же год Грету выдали замуж. За младшего брата Витала, Этана. Но не получилась у неё семьи. Она не смогла родить мужу ребёнка, тот стал пить и бить её в пьяном угаре. И однажды забил до смерти. Нет не так, он ударил её вот этим кинжалом.
Татьяна достала, из-под блузки, тонкой работы старинный клинок в кожаных, отделанных серебром, ножнах и положила перед собой на стол – где он его взял, Грета не знала.
Это её «Танагер», её друг и спаситель. Теперь, мой.
Но Грета, не сразу умерла, она промучилась до полуночи, валяясь в грязи, во дворике их дома. Иногда, выплывая из беспамятства, глядела, сквозь слёзы и боль, на полную луну и молилась, держась за рукоять кинжала, который, так и не смогла выдернуть.
Но
