глаза. Звонкий непрерывный свист убаюкивает тысячью незнакомых древних голосов. Чувствуешь себя зверчонкой, совсем крохой, пока мама тихонько напевает сладкую колыбельную о погружении мира в вязкую тьму ночи.
Но вдруг…
– Разойдитесь! Отступите, это п-приказ!
Голос… молодой, неуверенный. Я открыла глаза, чувствуя, как непривычный звук разрывает потусторонние песнопения и вырывает меня из сладкой теплоты сна.
– Уходи…
– Она наша…
– Ты нам не указ…
Беспорядочный хор сотни голосов разрывает уши, вынуждая приоткрыть глаза. Сквозь щёлочки век и ресницы, присыпанные снегом, я сквозь безжизненную белизну разглядела одну-единственную тёмную фигуру, движущуюся на меня через безумные беспорядочные ветра.
И, вопреки словам сотен голосов, фигура движется ко мне, а буря перед ней расступается. Я протягиваю потяжелевшую руку. Тело не подчиняется: накрывшее одеяло схватило руки и ноги в смертельные объятия.
Фигура опустилась передо мной на колени. В неясных очертаниях я разглядела вытянутое лицо, тонкое тело и белые, как девственно-чистый снег, волосы. Я было подумала, что оказалась на Родине, если бы не одно «но».
В волосах нет звериных ушей. Значит, это человек. Совсем как Феникс.
– Хей. Хей, ты живая? Ну же, поднимайся, я помогу.
Ласковый, добрый голос.
– Феникс. Фе… никс. – пыталась проговорить я, но в горле – несмотря на то, что всё тело будто было мокрое – пересохло.
– Ох, как же всё плохо. Эллиада, дай мне спасти эту несчастную душу. – Чьи-то дрожащие руки – совсем не горячие, как у Феникса, а точно ледяные – подхватили мои плечи и ноги и подняли с земли.
– Кто… Кто ты?.. – пролепетала я, неосознанно хватаясь за белый мех его шубы.
– Тише, тише. Не трать тепло, не говори – держись, – пробормотал голос, и мне оставалось только подчиниться. Потяжелевшие веки неумолимо закрывались, сознание вновь погружалось в сладкую дрёму.
Последние слова, которые я услышала, надолго застыли в моей памяти:
– Проклятие слабеет. В следующий раз мы так просто не отпустим тебя, Олав Фрост.
На мгновение время будто прекратило свой ход, и я очнулась с громким вдохом полной грудью. Тепло, тепло, тепло. Всё тело ломило, кололо тысячью игл, но я наконец вновь ощутила себя живой. Ведь там – я знаю – я чуть не умерла.
Вскочив, я тут же огляделась. Свет. Он отражался голубым от ледяного замка, что окружил меня могучими высокими стенами. Словно вырезанные изо льда, они обступили меня эхом: каждый звук, будь то шуршание одеяла или моё сердцебиение, отражался от стен и врезался в потяжелевшие уши.
Отряхнув насквозь промокший мех, я попыталась понять, где оказалась. Мягкие перины, дорогие серебряные украшения, большие восковые свечи. Похоже, это покои кого-то действительно богатого.
– Проснулась? –
