Босфора. Слева был Стамбул, справа Константинополь. Кажется, именно так, но не ручаюсь. Минареты торчали из города, как пестики и тычинки. Верхушки минаретов были глазированы наподобие ромовых баб. Турки размахивали рукавами халатов и кричали что-то по-турецки. Туристы с удовольствием фотографировали незнакомых турок. Генерал строго смотрел в бинокль на Константинополь.
– Условия рельефа благоприятны для высадки десанта, – сказал он Лисоцкому. Тот кивнул с пониманием. Тоже мне, десантник!
Меня кто-то обнял зa плечи. Это был Черемухин. Он плакал.
– Петя, пошли со мной! Не могу больше один! – сказал он.
Пока «Иван Грозный» шел по Босфору, мы опустошали коктейль-бар. Когда мы с Черемухиным, покачиваясь, вышли на палубу, под нами было Мраморное море. Маленькое такое море, нисколько не мраморное, a обыкновенное, дa еще с нефтяной пленкой на поверхности.
В это море и упал генерал. Лучше бы он упал в наше, Черное.
A вышло так. Пока мы с Черемухиным тихо пели «Раскинулось море широко…», Михаил Ильич забрался в одну из спасательных шлюпок, нависавших над водой слева по борту. Он потрогал там какие-то крепления, выпрямился и крикнул:
– Боцман! Почему шлюпка плохо зафиксирована?
Шлюпка, и вправду, была плохо зафиксирована. Она качнулась, как детская люлька, генерал взмахнул руками и полетел зa борт. Падая, он успел еще что-то сказать.
Лисоцкий, который торчал рядом со шлюпкой и благоговейно наблюдал зa действиями генерала, мигом накинул на шею спасательный круг и полетел следом, как подбитая птица. Он сделал тройное сальто, потеряв при этом круг, и упал в Мраморное море.
Брызги поднялись выше полубака. Может быть, даже выше бака.
Мы с Черемухиным, обнявшись, перегнулись через перила. Сзади по борту плавали отдельно генерал, Лисоцкий и спасательный круг с надписью «Иван Грозный». Генерал плавал правильным брассом, a Лисоцкий немного по-собачьи. Слева и справа от нас уже прыгали зa борт матросы со страшными ругательствами сквозь зубы в адрес генерала. Получилось массовое купание.
Неразберихи было порядочно. Пока спускали шлюпку, с которой ухнул генерал, тот успел спасти Лисоцкого. Матросы тоже спасались попарно. Сверху это напоминало фигурное плавание. Спасательные круги плавали тут и там, как бублики. «Иван Грозный» застопорил машины, и шлюпка принялась подбирать купающихся.
Над нами с заинтересованным видом пролетел американский вертолет. Генерал погрозил ему пальцем из шлюпки. Потом он взобрался на борт по веревочному трапу и ушел в каюту переодеваться. Туристы устроили Лисоцкому овацию. Мокрые матросы развесили свою одежду на вантах, отчего «Иван Грозный» стал похож на парусник. И мы поплыли дальше.
Утомительное это занятие – добираться до Средиземного моря! Туристы останавливали меня на палубе и жаловались на обилие впечатлений. Будто я их гнал в этот круиз. Сидели бы дома без всяких впечатлений! И то им не нравится, и это не так. «Петя, как это плохо! Все бегом, бегом! Турцию проскочили,
