Столице Светозарии повезло, после долгих лет мытарства с королями-глупцами и кровопийцами. Мудрый и дальновидный правитель, знающий цену истинному миру, царствовал справедливо и умно, за что и удостоился звания короля Справедливого, как и его дед Любомир.
Король правил, город жил, разводя и перекрещивая пути тех, кто уже вошёл в него и тех, кто, ещё стоял у его ворот, разглядывая виноградники, посаженные вокруг крепостной стены. Надо заметить, что, всадники и пешие, торопившиеся попасть внутрь до захода солнца, проезжали и проходили мимо, не замечая вьющихся лоз и аппетитных гроздей, и не спрашивали, зачем они тут растут, но только, не Силаний Бочка. Ведя лошадь, несшую лёгкую всадницу, он не сводил глаз с виноградной лозы, вьющейся, казалось, прямо перед лицом. Его глаза горели бледным огнём, изнурённые ходьбой, ноги плохо слушались.
Изнывающий от голода, он судорожно глотал слюну и, улучив минутку, свернул с дороги. Он, уже представлял себе, как янтарный сок и, налитая солнцем мякоть, обожгут его, ссохшийся от голода и жажды рот, но сильная рука мага уцепила его за ворот и вернула назад, и его уши вняли суровый голос со спины:
–Легче брюхо, легче путь. Толчок в шею, лишил всех надежд.
–Такое добро пропадает, – буркнул Сила, подчиняясь густому потоку, идущих вперёд, людей.
Двум всадникам, с грузным привесом, именуемым себя Силанием Бочкой, въехавшим в гостеприимные ворота Славограда, не было нужды идти на поклон к градоправителю и привлекать внимание. У одного их них, здесь было серьёзное дело, требующее смекалки и выдержки, двое других всадников шли туда, куда им велели.
Оставив Келлу и Силу на краю многоликой, шевелящейся, как муравейник, площади, Яра отправился по своему делу, но прежде, наказал свои спутникам:
–Сидите здесь и не высовывайтесь, и не верьте глазам своим, тогда всё будет хорошо. У меня – дело, да и лошадь нужна.
–Что он имел в виду? – спросил Сила, как только Яра удалился.
–Не знаю, он всегда говорит загадками. Иди, разбери его, – ответила Келла, разглядывая окружение.
Базарная площадь предстала серой неопрятной, замусоренной. Неорганизованное построение прилавков и лотков, не имело формы. Разбросано-навалено. Пришли первыми, поставили, где заблагорассудится, другие, где придётся, а третьи – сгрудились-потеснились.
Пришли стоять и выкрикивать, торговаться и стараться больше продать, иначе, зачем быть здесь. Звон монет оправдывает всё: неудобства, тесноту, удушливую смесь запахов животных и людей. Раньше, их сглаживали ароматы специй, но сейчас их не было. Купцы из Замории перестали приплывать.
Торговые люди и те, кто насмехается над ними – воры ищут наживы, а остальные – выгоды, помня, что скупой платит дважды.
Площадь гудела, словно улей, разбуженный с раннего утра и гудеть ему до заката, пока не поднимут мост и не запрут ворота, а ярко одетые глашатаи с медными трубами, не
