кресле, так что ограбление она не рассматривала. А устроенный погром говорил о том, что ее просто хотели напугать, навредить, сделать неприятное…
Больше всего ей было жаль разгромленной кладовки… коробка, в которой лежали старые плёночные Димины фотоаппараты, была безжалостно скинута на пол с верхней полки, от этого один из аппаратов раскололся, остальные вроде бы повреждений не получили, как решила Сима, осмотрев их. По содержимое полок было поломано, и Алла сложила все ванночки, коробочки и прочие вещицы домашней фотолаборатории в коробку, которая теперь стояла в углу и прожигала своим видом Симино сердце.
По счастью, дорогой цифровой аппарат, который Сима когда-то дарила мужу, а теперь пользовалась сама, в тот день она оставила в студии, поленившись нести домой и желая прогуляться. Так что признать ущерб, причинённый ей, сколько-то существенным было нельзя, думала Сима. Поэтому, даже если найдут виновников, ничего особенного им не грозит, если вообще хоть кого-то найдут…
В дверь негромко постучали, и Сима невольно вздрогнула, так задумалась. Подойдя к двери, она услышала голос Тони:
– Симочка, это я! Ты не спишь?
– Нет, не сплю, проходи, Тоня. Я даже сумку еще свою не разобрала, задумалась и просидела, – Сима отодвинула в сторону сумку, с которой приехала из больницы, – Сейчас чайку согрею, посидим.
– А я вот принесла пирог яблочный, настряпала на скорую руку, – Тоня была явно рада возвращению соседки, – У меня же Вовка, сын то мой, уехали со снохой к ее родителям в Пензу, а были бы здесь, так хоть бы я их позвала, а то одной так жутковато стало…
– Тонь, расскажи, как вообще произошло то всё? – Сима достала из шкафчика чашки, сахар и распаковала печенье, принесённое Аллой.
– Да ужас! Я же сама тогда приболела в тот день, простыла, пошла на больничный. Вот напилась таблеток и уснула, сквозь сон слышу – шум какой-то, будто ремонт делают. Я сначала ничего, а потом думаю, какой ремонт, когда поняла, что у тебя шум в квартире, а тебя самой нет! Выглянула в коридор, а дверь ваша… замок сломан, прямо видно, и грохот у тебя там. Я и закричала: «Кто там! Я полицию вызвала!», а сама испугалась, чуть сердце не выпрыгнуло, заперлась у себя, и в глазок смотрю! Мужик какой-то метнулся из двери, в черной куртке, в капюшоне, и по лестнице бегом вниз. Я стала в полицию звонить, а потом вспомнила, что у меня Аллы телефон есть, помнишь, мы как-то все вместе в театр ходили, вот я тогда и сохраняла его. Стала я Алле звонить, они с мужем раньше полиции приехали, вместе их ждали. Вот, кстати, телефон полицейского у меня записан, тебе надо туда позвонить, список составить, что пропало из дома. Они тогда всё осмотрели, Григорий с ними был. Он и мастеров вызвал, чтобы дверь починили. Жалко, испортили всё… и дверь, и дома всё побили… А что, много украли?
– Да ничего и не пропало, видимо, ты спугнула его, а может сам увидел, что нечего брать. Никакого богатства у нас нет, сокровищ не нажили, а деньги я дома не храню, золота-бриллиантов у меня тоже не водится, – покачала головой Сима, – Противно это,
