пожалуйста.
В ожидании поезда на платформе я открываю «Инстаграм» Розмари и узнаю, что кольцо в носу появилось у нее спустя два месяца после их разрыва с Калебом. Открываю «Заметки» на телефоне и добавляю эту находку в документ, посвященный Розмари. «Интересно, что подтолкнуло ее сделать пирсинг, – печатаю я. – Отчаянное желание двигаться дальше или триумфальное осознание свежеобретенной свободы?»
Подходя к дому, первая замечаю Калеба – он сидит на крыльце с сигаретой в руке, безучастно глядя перед собой. Когда-то я поклялась, что не буду встречаться с курильщиком, но европейская культура другая, а его связь с континентом – одна из причин, почему я выбрала его в «Тиндере».
Прежде чем перейти улицу и подойти к нему, я любуюсь Калебом издалека, будто он не мой, а чей-то еще. Затем я окликаю его.
Увидев меня, он тут же тушит сигарету, а на его лице расплывается искренняя улыбка. Никто никогда так мне не радовался. Поднимаюсь по ступенькам и бросаюсь в его объятия, прижимаясь к его груди, пока он пытается удержать меня за плечи. Мы врезаемся в дверь.
– Ты пьяна?
– Нет, – смеюсь я, – просто счастлива.
Позже, после секса, он отстраняется и тянется к моей руке. Кто-то из нас должен что-то сказать, завести разговор, но мы этого не делаем. Я в панике представляю себе другую сцену: Калеб и Розмари ведут оживленную беседу, легко перескакивая с одной темы на другую, очарованные тем, как другой видит мир.
Чтобы вытеснить эти мысли, начинаю разговор: рассказываю о том, как в старших классах написала рассказ о похищении Дэниела Рэдклиффа. Он и вправду вышел забавным, и я строила планы, как заставить самого Дэниела прочитать его. Я была одержима им почти во всех его образах: обнаженным, жестоким и безумным на сцене в «Эквусе», поющим и танцующим в «Как преуспеть в бизнесе, ничего не делая» и, конечно же, его Гарри Поттером. Однажды я хотела даже попросить охранника у служебного входа театра, где ставили «Эквуса», передать Рэдклиффу мой рассказ, хотя, наверное, дело кончилось бы судебным запретом на приближение к нему.
– Ух ты, иногда я не понимаю твоих предпочтений, мы совсем не похожи, – замечает Калеб, шутливо ущипнув меня за сосок. – Дашь почитать?
– Кажется, я его уничтожила, но кое-что помню до сих пор. – Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться. – «План прост: ты едешь в Лос-Анджелес, потому что на сайтах, где следят за каждым шагом Дэниела, обещали, что он будет на премьере одного фильма. Ты следишь за ним с дерева. Забраться на дерево – та еще морока, колени и голени расцарапаны в кровь. От бинокля вокруг глаз красноватые круги, как у бешеного енота. Твои волосы растрепались, и это грустно, ведь ты сделала укладку в модном салоне в предвкушении момента икс. А еще макияж. Довольно вызывающий, но ведь ты хочешь ослепить его». – Я делаю паузу в поисках насмешки на лице Калеба (ее нет) и все равно добавляю: – Знаю, написано немного по-детски, но мне было шестнадцать!
Возможно, таким образом я неосознанно пытаюсь выстроить защиту, оправдаться, что все мои навязчивые идеи всегда были и будут служить только
