находятся деньги, но так просто взять их в присутствии своих подчиненных не мог.
Поэтому Хамегас красноречиво посмотрел на Вендлера, а затем громким голосом произнес:
– Хорошо, господин Вендлер, я ознакомлюсь с документами, но прежде я должен дать указание своим людям, чтобы они приступали к таможенному досмотру вашего самолета. Вы не возражаете?
– Нет-нет… о чем разговор, – Вендлер улыбнулся. – Приступайте.
Офицер повернулся к своим подчиненным и коротко что-то сказал на своем языке. Те без лишних слов пошли к самолету.
– Иорг, – через плечо бросил летчику Вендлер, – помоги таможне разобраться, что к чему.
После того как ненужные свидетели сделки были удалены, Хамегас взял сверток с деньгами и спрятал его в большой нагрудный карман военно-полевой формы.
Что касается документов, то он их лишь небрежно полистал, даже не вникнув в смысл содержания, и вернул Вендлеру со словами:
– Вы правы. Все документы в порядке. Думаю, моему начальству не в чем будет меня упрекнуть. Вы хотите отправиться немедленно или еще задержитесь на какое-то время? Тогда я смогу угостить вас прекрасным кофе с ликером. Кроме того, моя жена специально к вашему приезду испекла яблочный пирог, и вы обидите не только меня, но и ее, если не отведаете его.
– Спасибо, Хамегас, за приглашение. Мы с Генрихом обязательно откушаем угощение, приготовленное твоей женой, так и передай ей. Но только не сейчас. Прежде дело.
– Понимаю.
– Вот и прекрасно. И еще… я хотел бы попросить тебя, Хамегас… – Вендлер взял представителя власти под руку и, отвернувшись от Генриха, стал что-то тихо говорить ему.
– Я немного пройдусь, – ни к кому не обращаясь, сказал Генрих.
– Только не уходи далеко. Мы сейчас отправляемся, – в ответ предупредил его Вендлер.
Засунув руки в карманы брюк, Генрих направился в сторону серого здания, по пути бросая взгляды по сторонам. Он еще плохо ориентировался на местности, но, судя по брошенной Вендлером фразе, они находились недалеко от залива Суда. Яркое полуденное солнце слепило глаза и припекало с невероятной силой. Генриху без привычки стало казаться, что еще немного, и он превратится в рака, сваренного в собственном соку. И если бы не северный ветер, дующий со Средиземного моря, которое омывало остров со всех сторон, образуя всевозможные бухточки и заливы, то так и было бы. Взору Генриха открылся живописный вид: вершины гор, видневшиеся вдали, были покрыты вечнозелеными лугами, а предгорье и спускавшиеся за ними равнины – плантациями виноградника, оливок, полями пшеницы и кукурузы. Край благодатный и богатый. Через несколько минут Генриха догнал Вендлер.
– Теперь, когда я все вопросы решил, мы можем отправляться, – сказал он и взмахнул рукой. – А вот и машина.
Подъехавший к ним «Пежо» резко затормозил, и шофер вышел из машины.
Генрих сел за руль, Вилли пристроился
