всякого труда.Голова моя пуста,
Как пустынные места.
Я куда-то улетаю,
Словно дерево с листа.
«Сегодня пьем…»
Сегодня пьем
Опять втроем,
Вчера втроем,
Позавчера —
Все вечера
Втроем.
Четвертый был,
Но он забыл,
Как пел и пил.
Ему плевать,
Ушел вчера,
А нам блевать
Все вечера
Втроем.
«Разговор о чебуреках поведем…»
Разговор о чебуреках поведем,
Посидим на табуретах, попоем
О лесах, полях, долинах, о тебе,
О сверкающих павлинах на воде.
Ах, красавица, красавица моя,
Расквитаемся, уеду в Перу я,
В Перу, Перу буду пить и пировать,
Пароходы буду в море провожать.
По широкой Амазонке поплыву
И красивого бизона подстрелю.
Из бизона я сошью себе штаны,
Мне штаны для путешествия нужны.
Вижу я – горят Стожары, Южный Крест
Над снегами Килиманджаро и окрест.
И река течет с названьем Лимпопо,
И татарин из Казани ест апорт.
Засыпает, ему снится Чингисхан,
Ю. Ильенко[9] и Толстого Льва роман,
И Толстого Алексея кинофильм,
«Что за жизнь с пиротехником…»
Что за жизнь с пиротехником,
Фейерверк, а не жизнь,
Это – адская техника,
Подрывной реализм.
Он веселый и видный,
Он красиво живет,
Только он, очевидно,
Очень скоро помрет.
На народном гулянье,
Озарив небосклон,
Пиротехникой ранен,
Окочурится он.
Я продам нашу дачу,
Распродам гардероб,
Эти деньги потрачу
На березовый гроб.
И по рыночной площади
Мимо надписи «Стоп»
Две пожарные лошади
Повезут его гроб.
Скажут девочки в ГУМе,
Пионер и бандит —
Пиротехник не умер,
Пиротехник убит.
Из послания П. Финну
На языке родных осин,
На «Консуле» – тем паче
Стучи, чтоб каждый сукин сын
Духовно стал богаче.
Стучи, затворник, нелюдим,
Анахорет и рыцарь,
И на тебя простолюдин
Придет сюда молиться.
Придут соседние слепцы,
Сектанты и тираны,
И духоборы, и скопцы,
И группа прокаженных.
И боль, и блажь простых людей
Доступна – ты не барин,
Хотя ты, Паша, иудей,
А что – Христос – татарин?
Ты не какой-то имярек —
Прошу, без возраженья! —
Ты просвещенный человек,
Почти из Возрожденья.
Паше,
