Крещения (а оно было тайное, ибо шёл век атеистический) мне о нём никто не напоминал, в церковь меня не водили, и я о нём узнала значительно позже. Однако, укладом и образом жизни своих милых бабушек (маминых мамы и тёти), которые трудились «от зари до зари», не имея мужей (вдовы) и воспитывая троих малых детей, а потом и всех их внуков, они дали хороший пример и «задел» в душе каждого для будущей жизни.
Мамина мама – Фаина Фёдоровна была строга, но я её совсем не боялась, а больше любила и слушалась. Она была крайне рачительна и опрятна, требовательна в отношении режима, без дела не сидела ни минуты (её любимая поговорка: «надо дело делать»), разве под вечер перед сном на крылечке или на лавочке перед «палисадником» и то немного. Рано вставала (около 5—6 часов утра) и рано (по-нашему) ложилась (как стемнеет). И одно меня удивляло, что она делала у комода с зеркалом утром и вечером, стоя около него долго и будто перебирая шпильки и укладывая волосы? Потом догадалась (уже когда её не стало). Она молилась (!). Молилась втайне (про себя), ибо была «вдовой революционера» и поэтому получала крошечную пенсию, на которую нельзя прожить было и самой, а у нее осталось от дедушки Гавриила трое малых детей на руках.
В углу комнаты над комодом всегда я видела с детства Образа Спасителя и Божьей Матери и ещё какого-то храма, но теперь я уже не узнаю какого именно. Нет и бабушки, и крёстной, и дома, где они жили. Всё унесло время. Да и городок этот (Луганск), где прошло всё мое детство, теперь «заграница», так называемое «ближнее» зарубежье.
Сестра бабушки, Анастасия Фёдоровна (баба Нюня, как ласково звали её дети) жила в том же доме, была одинока и бездетна. Всю жизнь посвятила помощи сестре своей для «поднятия» оставшихся малолеток. Руки у бабы Нюни были золотые: она шила и вышивала с 8-ми лет. Да так красиво и ловко шила всю жизнь, одевая нас всех и зарабатывая для малых детей своей сестры Фаины (моей мамы – Надежды, крёстной – тёти Любы и дяди – Константина) на хлеб. Она могла сшить и сделать всё своими руками: от тонкого белья до зимних шуб и пальто, от пинеток до валенок и сапог. Ее машинка фирмы «Зингер», ножная, «допотопная» сейчас, стучала непрерывно. Сделанные вещи нравились всем, а в доме, благодаря её усилиям и научившейся многому у неё тёти Любы, было уютно и красиво. Вышитые занавесочки, покрывала, скатерти и бельё с мережкой, кружевные абажуры, вязаные коврики – вся эта красота была перед глазами с детства и казалась естественной, а не «самобытной».
Привычка всё беречь и жить своим трудом у всех нас, живших с нашими милыми бабушками, воспитывалась сама собой и надолго. Чистота и уют внешний, любовь и уравновешенность внутренняя, душевная также всегда были перед глазами, и запали в сердце надолго, можно сказать навсегда. И ещё они, эти милые «атеистки» святили праздники и воскресные дни всегда. И это особое отношение к воскресенью, как дню чистоты, радости, отдыха, вкусного обеда с добрыми песнями (мама и тетя
