рассмотрел свитер и пятна крови.
– Всего двадцать? – переспросил он. – Сэр, без плаща я замерзну ночью.
Этот дядька скидки не сделает. Разин сунул руку в карман, достал почти всю наличность, что была с собой, двести сорок долларов, и сунул их в руку бродяги. Тот пересчитал и, опасаясь, как бы покупатель не передумал, скинув плащ, пропал в темноте. Плащ, еще хранивший тепло прежнего хозяина, широкий в плечах, был сшит из толстой зелено-серой синтетической ткани. Его теплая подкладка пропахла дешевым виски.
Все еще чувствуя озноб, Разин прошел несколько кварталов до станции метро. Поднялся вверх на два пролета железной лестницы с двухсторонними перилами. Здесь был застекленный павильон, окрашенный ядовито-зеленой краской, в нем размещалась билетная касса. Разин сказал «здравствуйте», достал банкноту и попросил билет на одну поездку. Пожилой мужчина-кассир, отделенный от мира высокой стойкой и пуленепробиваемым стеклом, просунул в узкую щель билетик, сдачу и пожелал ему доброго вечера.
Разин вышел из павильона, миновал турникет, поднялся еще на два пролета и оказался на платформе, длинной, полутемной. Он достал из брючного кармана носовой платок, поплевал на него, сел на лавку, стер с левого ботинка и чемоданчика пятна крови. Минут через десять подошел поезд. Пассажиров оказалось немного. Вдоль вагонов прошли два полицейских, бросили на Разина быстрые взгляды и проследовали дальше.
Разин снимал квартиру на втором этаже четырехэтажного дома на тридцать квартир. Окна выходили на задний двор, где была устроена автостоянка для жильцов, обнесенная забором. Поднявшись по скрипучей лестнице, он открыл дверь и включил свет в прихожей. Скинул плащ, помыл руки в ванной, посмотрел в зеркало: увидел там чужое лицо, немолодое и усталое, с глубоко запавшими глазами. Он кое-как умылся и промыл рану водой.
Прошел на кухню, опустил жалюзи. Он выключил свет, встал спиной к стене, чтобы его не заметили снизу из двора и выглянул наружу. На огороженной железной сеткой территории устроили парковку автомобилей. Кажется, никого нет. Он постоял еще минуту и увидел женщину в восточной одежде, бурке и хиджабе, закрывающем лицо. Женщину выпустили на прогулку. Она доходила до сетки, поворачивалась, шла обратно, и снова поворачивалась. От кого скрывать лицо поздним вечером? Вскоре кто-то позвал ее, прогулка была закончена.
В шкафчике стояла почти полная бутылка виски, он сделал глоток прямо из горлышка, как тот бродяга. Нашел на полке аптечку и чистое полотенце. В спальне он включил все осветительные приборы и сел перед трельяжем, разложив на нем аптечку. Надо спешить, скоро кожа вокруг раны станет дряблой, тогда нитками ее уже не стянуть, шва не получится. Через месяц на месте ранения появится большой розовый рубец. Надо сейчас. Он достал двухпроцентный раствор лидокаина, сделал несколько инъекций, подождал пару минут. Вдел хирургические нитки в ушко кривой иголки и приступил к делу. Шов получился не самым красивым, но на скорую руку сойдет.
Он прошел в большую комнату,
