прохладу воды. Вниз вела узкая лестница, но внутри не было никакого освещения.
– Малышка, ты действительно хочешь снова спускаться под землю? – спросил я.
– У нас нет выбора.
– Ты ошибаешься, выбор есть всегда. Мы можем просто идти дальше, пока наконец не придём к границе кого-либо района, а там будем смотреть по обстоятельствам.
– И никогда не узнаем, что там внизу? – подперев руками бока, она смотрела на меня с вызовом.
– А как ты, ответь мне, будешь спускаться по этой лестнице с одной рукой. А если ты сорвешься?
– О, кажется, кто-то за меня волнуется! Правда, Дэй?
Я и сам не понимал, почему был против спускаться вниз. Мне не хотелось и всё тут. Возможно, так выглядит мужская трусость: делать вид, что переживаешь за кого-то другого, тем самым ограждая себя от опасности. Но Дэй Олан не трус!
Глубоко вздохнув, я взял у Калли фонарик, который ещё каким-то чудом работал, и начал спускаться первым. Если Калли сорвётся, то я хотя бы смогу её поймать.
Внизу оказалась ровная площадка, скользкая и покрытая чем-то неприятно пахнущим. А вдоль площадки тянулся широкий канал с бурлящим потоком воды.
Калли наклонилась, набрала в руку немного жидкости, понюхала её, а затем лизнула. Мне хотелось одёрнуть её или влепить затрещину. Как можно пробовать что-то неизвестное, текущее под землёй?!
Но она с видом учёного заявила, что это чистая родниковая вода, такая же, какую мы пили в древнем мире.
– Молодец, малышка, – пробурчал я. – Теперь ты у нас эксперт по водным ресурсам?
– Дэй, происходит что-то из ряда вон выходящее. У нас люди умирают из-за нехватки питьевой воды, вынуждены пить отходы, обеззараживая их себельным мхом. А тут огромные запасы ресурсов, способные дать всем долгую счастливую жизнь. Здоровую жизнь, Дэй.
Я понимал, что она права на все сто процентов. Но почему эта вода не принадлежит людям, а спокойно течёт под землёй?
Дэй Олан всегда был законопослушным гражданином и уважал правила Парламента Планеты, но Каллисто словно туманила мой разум. Ведь не может быть такая несправедливость по отношению к людям. Одним – всё, другим – ничего.
Мои раздумья прервал звук шагов, раздавшийся слева от нас.
– Гаси фонарик, – прошептал я и потянул девушку за угол.
Топот приближался, мы вжались в холодную стену, боясь вздохнуть. Я не боялся людей, это был инстинкт сохранения жизни Калли.
– … Ну вот, а я ей говорю: ты ничего не понимаешь в моей работе, тут нужна максимальная самоотдача.
– А моей нужно лишь одно: много денег и шмоток. А дома я или на работе, ей плевать.
– Эй, Торн, ты хижину сегодня проверял? Всё в порядке?
– Да. Всё как всегда.
Голоса медленно уходили вглубь тоннеля вместе в двумя шариками света. По говору было
