уж точно найдется.
– И рад бы в ад, да добродетели не пускают. До чиновника еще не созрел. А чернуха твоя – ну, как без куска хлеба останусь, может, пойду…
Однажды к нам в редакцию позвонили. Звонивший просил приехать в администрацию района, где шло досрочное голосование на местных выборах. Я поехал и не пожалел. На первый этаж, где обитала избирательная комиссия, шел поток алкоголиков, полубомжей и выживших из ума бабушек. Такси и автобусы подвозили все новые партии. Дух русских выборов – дух перегара и мочи – я запомнил надолго.
Журналистское расследование о покупке голосов за две бутылки водки привело меня к Глебу. Я сделал серию обличительных репортажей. И – ноль. Даже из избирательной комиссии, где Глеб представлял одну из карликовых партий, его не выгнали. Политтехнолог, как ни странно, не обиделся. Напротив, время от времени делился новостями, которых не было у конкурентов. Со временем я понял, что дружить с Глебом куда полезнее, чем воевать, и историю с водочным голосованием уже не вспоминал.
– Ты, вроде, какое-то дельце обсудить хотел? – я решил перевести разговор на другие темы.
– Да, есть тут одно. Как у вас с мэром сейчас дела?
– Нормально дела. Ровно все.
– А мочить вы его можете?
– Ну, сейчас он в белом списке.
Глеб, похоже, затевал очередную авантюру. Губернатор и мэр в нашем городе внешне вроде как дружили.
– В белом списке, говоришь… То есть в новостях мочить нельзя?
– Крайне нежелательно. Заммэра можно, районного главу можно, если по делу. Мэра нельзя. Почти священная корова. А ты что его, за вымя потрогать хотел? Иван Иваныч с Иваном Никифоровичем типа поссорились?
– Официально нет. Видишь ли, шеф практик. Если у мэра реальный рейтинг, он его на выборах поддержит. Если рейтинга нет, то он поддержит кого-нибудь другого. А поскольку рейтинг есть, хотелось бы попробовать его немного опустить. Желательно так, чтобы никто не заметил. Сам понимаешь, не всем нравится наш мэр… Спасибо. Девушка, и лимончик еще.
Глеб взял себе чай в фарфоровом чайнике. Я допивал вторую чашку кофе. “Аризону” выключили, и теперь в кафе играла какая-то попса. Как ни странно, между мной и Глебом стеклянной стены не было.
– То есть, как я понимаю, вы хотите напасть без объявления войны?
– Да, и так, чтобы враг даже не понял, что война объявлена. Чтобы наезд как бы от народа шел, от людей. Знаешь, во времена Перестройки была такая будка гласности – каждый приходил и говорил что хотел. Все уже забыли, а идея-то отличная. Как тебе?
– Времена гласности давно прошли. Никто на это не поведется. А будку сожгут пьяные гоблины в первую же ночь.
– Согласен. Поэтому я и позвал тебя. Ты человек креативный. И мне сейчас нужен креатив. Как ты знаешь, я в долгу не останусь. Мне нужно подготовить поле. Если сейчас мы его немного разворошим, засеем, то следующей
