голыми руками, даже подняться на ноги. Сверху, оттуда, где был наблюдатель, раздался крик. Причем, как мне казалось, он приближался. Однако я не стал на него отвлекаться, сосредоточившись на противнике передо мной, собираясь попросту его расстрелять.
Но не успел.
Крик оборвался тогда, когда на поднимающегося противника упало нечто грузное, объемное. Упало, сопровождаемое крайне неприятным, я бы даже сказал мерзким хрустом.
И тут же раздался новый вопль боли.
Я же замер, как вкопанный, пытаясь осмыслить, понять, что вообще произошло. Сделать это быстро было крайне сложно, ведь между окриком наблюдателя, обращавшегося ко мне, до этого самого вопля боли была всего-то пара секунд.
Тем не менее, я, наконец, понял, что именно произошло: Диса не убил наблюдателя. Намеренно или случайно, но попал он своим выстрелом тому в ногу, и наблюдатель, потеряв равновесие, выпустил оружие из рук, а затем полетел вниз сам.
Черт подери…
Высота тут приличная. Неужели все было зря?
Однако кряхтенье, стоны и ругательства дали мне понять, что живы оба – и сам упавший наблюдатель, и тот, на которого он, собственно упал.
– Вашу мать! Вашу мать! – наблюдатель умудрился отползти от места падения на добрый метр. Он катался по земле, держась за раненую ногу, всю залитую кровью.
А вот тот, на которого он упал, просто мычал и совершенно, от слова вообще, не двигался. Зато я вижу, как вращаются его глаза, слышу, как он мычит нечто нечленораздельное, словно бы не в силах вымолвить ни слова.
Наконец, ступор покидает меня. Я прыгаю вперед и одним ударом вырубаю наблюдателя, нанеся ему удар прикладом по голове.
Он тут же затихает.
А спустя минуты две, пока я все еще перевожу дыхание и прихожу в чувство, слышатся шаги. Кто-то бежит сюда.
Я разворачиваюсь, готовый встретить противника, но из кустов появляется Диса.
– Ну что, все живы? – спросил он, тяжело дыша.
– Да вроде, – кивнул я и указал на бездвижного типа, – этот только какой-то странный.
Диса подошел к нему, присел рядом и осмотрел.
– Свяжи наблюдателя и рану ему обработай.
Я просто кивнул головой.
Спустя пять минут, когда все еще находящийся без сознания наблюдатель связан, а его рана уже залита медгелем, я возвращаюсь к Дисе.
– Ну что? Этот живой?
– Живой, но парализован, – ответил Диса, – крайне удачно на него упал тот тип.
Он кивком указывает на наблюдателя.
– Получается, все трое живы? – облегченно выдыхаю я.
– Получается, – кивнул Диса.
– А раз так…
– А раз так, – заканчивает за меня Диса, – сейчас мы с ними пообщаемся. И начнем с вот этого…
«Вот этим» оказывается тип, которого я «спеленал» самым первым. Впрочем, выбора у нас особо и нет – с парализованного толку мало: он, даже если бы и хотел что-то
