чуткий нос в душистое сено. Зато Белку табачный дым не смутил: она улеглась прямо у ног Константина Павловича, доверчиво поблескивая глазами и приглашая к продолжению знакомства. Но Маршал молчал, курил и смотрел на отдаленные огоньки Поповщины.
За каждым из этих светлячков продолжалась своя жизнь, свои разговоры, свои хлопоты. Конечно, не осталось сегодня дома, в котором бы не обсудили страшные события предыдущей ночи – такое в себе не удержишь. Кто-то помолился перед лампадкой за упокой душ убиенных, кто-то плюнул в угол со словами «туда им и дорога» – и перекрестился, сам испугавшись своих слов. А за одним из светящихся окон, возможно, затаился убийца – до конца такую вероятность тоже исключать не стоит, даже несмотря на уверения Ильи. Маршал затянулся, разогнал рукой дым. Мысли опять повернули в недалекое прошлое…
23 декабря 1911 года. Стрельна. 22 часа 13 минут
…Той ночью в Стрельне состоялась важная беседа. Владимир Гаврилович позволил себя уговорить – как после оказалось, с умыслом – и остался ночевать на даче у Маршалов. Константин Павлович не очень удивился, увидев бодрствующую Зину в гостиной: она частенько дожидалась их с Трефом и дома, в Ельце. Зато Зина явно была поражена, узнав в вошедшем госте Филиппова. Стряхнув с пальто и шляпы снег и пристроив верхнюю одежду на вешалке в прихожей, Владимир Гаврилович с удовольствием уселся в предложенное кресло у камина, протянул покрасневшие руки к огню и блаженно закрыл глаза.
Пока Константин Павлович объяснял Зине обстоятельства этой неожиданной встречи, Владимир Гаврилович помалкивал и только потирал ладони. Потом вежливо принялся расспрашивать обо всем, что случилось в жизни хозяев за те полтора года, когда гость и Маршалы не виделись. А потом вдруг неожиданно саданул сразу из двух стволов:
– Вот что, голубчики. Не пора ли признать, что жизнь в провинции вам обоим порядком наскучила?
Маршал ошарашенно обернулся к жене, ища поддержки, но Зина его взгляд проигнорировала, изо всех сил делая вид, что очень внимательно слушает ночного гостя – даже лоб нахмурила и свела бровки. А Филиппов меж тем продолжал, никак не реагируя на мимику Константина Павловича:
– Еще в прошлый приезд мне показалось, что вы, дорогой мой, уже отдохнули душой от наших злодейств и с удовольствием бы снова подышали запахами столичных подворотен. Потому – вы уж простите мне, голубчик, такую вольность – я имел смелость и наглость обсудить это с Зинаидой Ильиничной. И на нее уж тоже не серчайте за то, что не стала меня обманывать, а честно рассказала о вашем часто отсутствующем взгляде, повышенном интересе к столичным газетам и к криминальной хронике Ельца. Вы же и елецкой полиции как-то помогли, не сдержались, ведь так?
Маршал только обреченно кивнул головой.
– Мы с вашей супругой планов, конечно, не строили и интриг не плели, но об этом вашем визите я был извещен. Нет-нет, ограбление не подстроено, все по-настоящему. Я, признаться, вас ждал на неделе, но тут уж само провидение
