настойчивость госпожи Оимы подточила решимость отца. Помню, как во время очередной беседы я сидела у него на коленях. Хозяйка окия вновь подняла больную тему. В ответ папа неожиданно рассмеялся:
– Ну ладно, ладно, госпожа Ивасаки, пока еще очень рано об этом говорить, но когда-нибудь обещаю привести ее к вам в гости. Кто знает? Вдруг ей у вас понравится.
Возможно, отец сказал это только для того, чтобы гостья прекратила ему докучать.
Я тоже решила, что госпоже Оиме пора домой. Поскольку, согласно моим наблюдениям, все гости перед уходом обычно посещали туалет, то я решила предложить эту возможности и ей тоже. Повернувшись к гостье, я произнесла, скорее требовательно, чем вежливо:
– Пи́сать.
Она неверно истолковала мой намек и благодушно поинтересовалась, хочу ли я, чтобы она отвела меня в туалет. Я кивнула, слезла с коленей отца и взяла ее за руку. Когда мы добрались до цели, я сказала:
– Вот, – и промаршировала обратно в приемную.
Госпожа Оима вернулась через минуту.
– Спасибо, что ты ко мне так внимательна, – похвалила меня она.
– Уходите домой, – ответила я.
– Да, мне пора. Господин Танака, я откланиваюсь. По-моему, сегодня мы с вами значительно продвинулись.
И с этими словами она ушла.
В родительском доме я прожила совсем недолго, но за это короткое время мама и папа преподали мне уроки, которые служили мне верой и правдой всю жизнь. Отец делал все возможное, чтобы научить меня независимости и ответственности. А еще привил мне чувство собственного достоинства.
У него были две любимые пословицы. Первая – о самурае, требования к которому намного выше, чем к обычным людям. Настоящий самурай всегда должен сохранять лицо, поэтому, даже умирая от голода, он все равно будет делать вид, что еды у него в изобилии. Папа употреблял эту пословицу еще и в том смысле, что самурай никогда не выказывает слабости перед лицом обстоятельств. Другая его присказка – «hokori o motsu». «Береги честь». Живи достойно, несмотря на все превратности судьбы. Эти фразы он повторял так часто и с такой убежденностью, что мы принимали их как прописную истину.
Я была странным ребенком. По словам родителей, я почти никогда не плакала, даже в младенчестве. Они даже волновались: вдруг у меня плохо со слухом или я отстаю в развитии? Чтобы проверить это, папа иногда громко говорил мне разные слова прямо на ухо или специально будил, когда я крепко спала. Я выглядела испуганной, но по-прежнему не плакала.
Когда я немного подросла, родители поняли, что никаких отклонений у меня нет. Я часто витала в облаках, хотела знать названия всех цветов, птиц, гор и рек. Но при этом не желала, чтобы другие люди все испортили и открыли мне их имена. Считала, что если буду достаточно долго смотреть на какую-нибудь вещь, то она сама со мной заговорит. Я до сих пор в это верю.
Однажды мы с мамой любовались белыми
