огромный скелет заносил над ними острую косу, а черти кривлялись и тащили несчастных в адское пламя. Ужас, да и только! Чтобы отвлечься, девочка попыталась вспомнить, чье буйное воображение породило эти картины. В памяти всплыли два имени – Франческо Аббизи или Пьетро Булетти. Оба звучали так, словно принадлежали художникам, хотя с тем же успехом Аббизи и Булетти могли оказаться философами, богословами или святыми отшельниками. Благодаря сестре Агнес в голове Гретель роилось множество разрозненных и – чего греха таить! – бесполезных имен, дат и фактов.
Где-то неподалеку раздались голоса, и Гретель поспешно вернулась под скамейку, где и замерла, как зверек, почуявший охотничьих псов.
– Девчонки медленно работают!
– И не говори. Но до полуночи мы управимся, а все остальное неважно.
Гретель прекрасно знала оба голоса: первый, высокий и холодный, принадлежал Бри, а второй, пониже и с хрипотцой, – Леонор. Эти уважаемые фрау входили в церковный комитет. Бри – обладательница мелких кудряшек – напоминала тощего суетливого пуделя, в то время как визитной карточкой Леонор являлась длинная папироса и сухой кашель. Гретель всегда казалось, что курение – греховная зависимость и что активистка из церковного комитета не должна подавать дурной пример молодежи. Но ни у кого язык не поворачивался сделать замечание Леонор, даже преподобный Дельбрук помалкивал по поводу ее курения. В городе все трепетали перед «святой шестеркой», не только дети из воскресной школы.
– Я так жду полуночи, – чуть понизив голос, сказала Бри.
– Не ты одна.
– Как ты считаешь, в этот раз он почтит нас…
– Не здесь, – резко прервала собеседницу Леонор. – Или ты не в курсе, что у стен тоже имеются уши?
Гретель стало любопытно, почему Бри ждала полуночи, но та не стала развивать тему. Неужели в столь поздний час две благочестивые фрау могут заниматься чем-то иным, кроме как крепко спать в своих постелях? Вот уж загадка из загадок!
Когда шаги Бри и Леонор отдалились, Гретель вылезла из своего укрытия. Она тянула время как могла, но теперь следовало хоть немного поработать. Девочка принялась вытирать пыль с деревянного ограждения между лестницей и алтарем, поглядывая в сторону главного нефа, куда удалились Бри и Леонор.
Внезапно относительная тишина собора наполнилась раздраженными возгласами. Судя по обрывкам фраз, гудевшим под церковными сводами, Бри и Леонор остались недовольны результатами уборки. Когда девочки вернулись к дверям и начали мыть пол по второму разу, Гретель сочувственно покачала головой.
Лениво помахивая тряпкой, она понемногу продвигалась вдоль резного ограждения. Заходить в алтарную зону разрешалось только мужчинам, и, пока шла генеральная уборка, это правило вполне устраивало Гретель. Все три алтаря – один в главном нефе и еще два по обе стороны трансепта – выглядели одинаково мрачно и торжественно. С возвышений
