всю торговлю севера [Европы]»25. Помимо традиционных для первой половины XVIII в. товаров русского экспорта речь шла и о все возраставшем вывозе на внешние рынки зерна, который вскоре должен был получить для России стратегическое значение.
Что касается коридора с Запада на Восток, то до открытия Суэцкого канала было еще более ста лет, и Россия середины XVIII в. в гораздо большей степени играла роль транзитной страны в торговле между Западной Европой и Азией, чем позднее и теперь. Динамика процессов была напрямую связана со становлением мировой торговли и колониальной политики. Это особенно касалось торговли (шелком) с Персией, в которой были заинтересованы англичане26, караванной торговли со Средней Азией через Астрахань и Оренбург с перспективой распространения коммерции «во всей полуденной Азии до самой Индии»27, которая Великобританией, наоборот, вряд ли приветствовалась. В меньшей степени глобальную роль играла русская торговля с Китаем, на которой сказывались государственное вмешательство (государственные караваны и монополии на торговлю «мягкой рухлядью», т. е. мехами, и ревенем), а также конкуренция морского пути.
Роль России в системе глобальной торговли иллюстрируют статьи Ф. Герман и П. Демченко в наст. кн. Речь прежде всего идет об отношениях России с англичанами, которые к Семилетней войне аккумулировали в своих руках более половины русской внешней торговли28. В результате в Африке оказывались гвозди из русского железа, русский поташ шел на порох, который королевский флот использовал для потопления союзных России французских кораблей29. Да и в целом «сохранение и расширение английского флота» – решающего средства завоевания глобального господства – «покоилось в значительной мере на одних лишь русских произведениях»30, подразумевая корабельный лес, пеньку, парусину, железо. Насколько критична была эта зависимость, очевидно из нежелания британцев вопреки всем мольбам Фридриха II посылать эскадру на Балтику, так как в этом случае Петербург грозил разорвать дипломатические и торговые отношения31.
В целом время Семилетней войны открывает собой «первую эпоху глобального империализма»32, которая выходит за рамки двустороннего дележа мира на океанах и в которой Россия активно участвует, сдвигая свои границы на юге и востоке. Втягиваясь в европейскую войну, Россия должна была не упускать из виду баланса сил по всему своему юго-восточному периметру – от Украины до казахских степей и Сибири – с Османской империей, Персией и Китаем, где непосредственно до того шли боевые действия или нарастала напряженность. Огромная протяженность сухопутных границ с могущественными и на тот момент еще вполне конкурентоспособными при столкновении с европейской армией державами – Османской и Цинской империями – не могла не влиять на планирование и организацию участия России в Семилетней
Memoirs and Correspondence <…> of Sire Robert Murray Keith <…>. Vol. 1. London, 1849. P. 40.
Об их попытках организовать самостоятельную торговлю с Персией и Средней Азией через Каспий и Волго-Балтийский путь накануне Семилетней войны см.:
