style="font-size:15px;"> – Папино сердце…его украли вы.
Прозвучало, как утверждение. Мадам Лилит не стала отпираться. Напротив, казалось, моя догадка её порадовала. Она кивнула:
– Посчитала, что Аурелию ни к чему орган, которым он не пользуется.
– Что вы с ним сделали?
Мне хотелось схватить её за худенькие плечики и трясти до тех пор, пока виновница во всем не сознается, не раскается и не исправится. Но чешуйчатый сторож в красный ромбик зорко следил за каждым моим движением, не подпуская ближе.
– Ты правда рассчитываешь на ответ? – удивилась злодейка.
– Мой папа самый добрый человек из всех, кого я знаю! – выкрикнула я. – А вы лишили его сердца!
Мадам Лилит сбросила маску невозмутимости, давая волю гневу:
– А о моём сердце он подумал, разбивая его? А ты или хоть кто-нибудь? Думаешь, у меня нет сердца? – она стукнула кулачком в грудь, случайно прищемив при этом хвост змее.
– Думаю, у вас оно когда-то было, – тихо ответила я. – Но сейчас в моём отце больше сердца, чем в вас. – Внезапно справа что-то шевельнулось. Нет, показалось. Я тряхнула головой и молитвенно сложила руки: – Пожалуйста, мадам Лилит, можете обрушить возмездие на меня, но не наказывайте его. Сделайте его прежним!
Она вздернула подбородок и холодно улыбнулась:
– Самый добрый, говоришь? Так вот очень скоро ни у кого язык не повернется так назвать Аурелия. Ты, наверняка, уже замечала изменения. – Она неприятно усмехнулась. – Рассеянность, игнорирование, холодность, готовность пойти на некоторые…жертвы.
Мне бы и хотелось возразить, но слова застряли в горле: тему договора с драконом папа поднял пару месяцев назад. Хотя «поднял» не совсем то слово: поставил перед фактом – вот более точное. Прежде он неизменно прислушивался ко мне. Если честно, даже слишком баловал.
А ещё в этом году он забыл про мой день рождения. Пришлось сделать жирный намек, прислав самой себе цветы и велев королевскому оркестру играть под окнами поздравительную песню. Тогда я списала это на обычную, пусть и обидную, забывчивость…
– Так вот, это лишь начало, – продолжила она с удовлетворением, видя, как изменилось моё лицо. – Не знаю, как ему удавалось столько лет подавлять признаки и оставаться почти прежним. Неважно, скоро этому придёт конец. Заклятие вступит в полную силу, и тогда он не сможет припомнить не то, что твоего имени…он вообще забудет, что у него есть дочь! А если изредка и вспомнит, для него это будет значить не больше, чем замена оливок на маслины в салате. Ему вообще ни до кого не будет дела. Аурелий войдёт в историю как Бессердечный Король, во всех смыслах. Нет, за то, что он со мной сделал, ему не быть прежним… – Она оглядела себя. – Посмотри, что он натворил. Кем я стала по его милости!
– Хотите сказать, что это он наложил на вас проклятие, вернув в тело ребенка? Но папа не умеет колдовать!
– Нет, это…досадный, – она поморщилась, – побочный эффект. Проявился
