я. – «Ну, это вы сами разбирайтесь, кто чего у вас писал… А кланяться-то могли бы и вдвоем… Билеты все-таки дорогие!..» Особенно много путаницы стало в связи с частыми появлениями наших физиономий по телевизору.
Я знал, что Арканов похож на Марчело Мастрояни, и, когда меня девушки называли Аркановым, испытывал определенные секунды мужского тщеславия. Но когда один из почитателей, взяв меня за пуговицу пиджака, стал утверждать, что я похож на Александра Лившица, я занервничал… «Это Арканов похож на Лившица!» – злился я. – Я уж скорей похож на Гусмана… Или на Шуфутинского…» – «На Шуфутинского похожи, – соглашался почитатель, отрывая мою пуговицу, – но на Лившица – тоже…» И, подумав, добавил: «И на Уринсона! Чуть-чуть…» Точку нашему расставанию поставил телевизионный клуб «Белый попугай». Мало кто знает, что нашего попугая сначала было решено назвать «Гришей». Но эта своенравная птица стала откликаться только на кличку «Аркаша!»…
Я понял, что нам пора соединиться хотя бы здесь, на телевизионных экранах.
Глава пятая. Подарок
Арканову – 65 лет! Надо придумывать подарок. Как правило, близким дарят нечто самое дорогое и приятное. Самое дорогое в творчестве – здоровье соавтора. Поэтому в честь аркановского юбилея я набрался мужества и бросил курить. Свои любимые трубки и табаки передарил соавтору с обещанием, что и он бросит курение к моему 65-летию…
Последнюю свою самокрутку я сделал из бумажки, на которой были написаны такие стихи:
Дарю тебе, Аркадий, трубки и табак,
С которыми не раз мы время коротали…
И все мое жилье прокуривали так,
Что мухи падали… А мысли – улетали!..
Теперь я не курю! А ты – наоборот!
Поэтому подарка смысл понятен:
Когда бегут года – нам вреден кислород!
Лишь дым соавтора нам сладок и приятен…
Галина Волчек
Слово, определяющее ее профессию, не имеет женского окончания («режиссерша» – звучит пренебрежительно). Но сказать про Галю «режиссер» – тоже неверно. Слишком сильно в ней женское начало, чтобы она согласилась им поступиться. Поэтому театр придумал ей особый титул: «главный режиссер».
«Главный режиссер» – это не название, не должность. Это – судьба. Применительно к театру «Современник» – доля.
«Долюшка русская, долюшка женская, вряд ли труднее сыскать…» Уверен, Некрасов не возражал бы против этого определения применительно к Галине Борисовне. Он не был антисемитом, издавал журнал «Современник», без добавления «наш» в жестком невзоровском понимании…
От мужского режиссерского ремесла она взяла все необходимые профессиональные навыки: хриплый голос, сигарету в зубах, твердый характер, умение вовремя и по делу употреблять те самые запретные слова, без которых, как выяснилось, в России не может руководить никто, даже президент. Это ведь он, Михаил Сергеевич, назвал после путча своих бывших соратников «мудаками». Слово настолько расхожее в театральном закулисье, что, вероятно, отсюда пошла гулять версия: а
