зовут? – спросил Слава.
– Аня, – ответила она дрожащими губами.
Чигинский посмотрел на неё и сам себе удивился. Он её хочет так, как никого другого. Плевать на всё, Аня будет.
– Ну что, милая, ты хотела знать, что мне сделала? Я тебе скажу. Никто и никогда не имеет право меня оскорблять, – растягивая слова, процедил Вячеслав.
– Я же не знала, простите меня, – всхлипнула Аня.
– Простить?! А кто тебе сказал, что я вообще умею прощать?! – рявкнул он.
Вячеслав слегка отстранился и схватил её руки. Он перекрестил их между собой и прижал к стене одной рукой над её головой.
– Вот так мне нравится больше.
Аня поняла: перед этим человеком можно стоять на коленях, но он все равно не сжалится. Она попыталась не думать об этом.
Слух обострился до предела. Совсем рядом что-то щелкнуло, и к её щеке прикоснулся прохладный предмет. Мужчина провел им по щеке и двинулся вниз, к шее. По спине поползли холодные мурашки, она попыталась отстраниться.
– Не дергайся, – строго сказал Вячеслав. – Я нечаянно могу тебя поранить ножом, а мне не хочется портить такое красивое личико.
Аня часто задышала от невероятного испуга. Колени подкашивались, но руки, которые он держал над головой, не давали телу съехать по стене.
– Вячеслав, прошу вас, не надо, – промямлила она.
Глаза расширились от ужаса, хоть она ничего не видела. Слëзы потекли по щекам.
Мужчина её не слушал, потому лезвие двинулось дальше – прошлось по горлу, ключице и остановилось в вырезе блузки.
– Приступим, Анечка?! – улыбнулся Чигинский.
Сейчас он просто упивался своим триумфом, своей властью над ней. Так он не веселился ещё никогда.
«Ты моя! Моя!» – стучало набатом в голове.
Вячеслав опустил маленький нож-выкидуху ниже и отрезал одну пуговицу на блузке.
– Ой, пуговичка упала, какая жалость, – прокомментировал он ехидным голосом.
Грудь девушки часто вздымалась от волнения, и Чигинский наслаждался этим зрелищем.
«Стук», – раздался звук упавшей на пол кругляшки.
– Ой, еще одна пуговичка, ну надо же, какая досада.
«Стук. Стук», – пуговицы посыпались одна за другой.
– Какие-то они не правильные. А может, тебе их плохо пришили, а? – спросил он с издëвкой.
Чигинский отодвинул кончиком ножичка борта блузки в сторону и увидел простенький белый бюстгальтер. Он перестал держать её руки, и она со вздохом облегчения опустила их по бокам.
– Стой и не шевелись, – приказал мужчина.
Аня и не собиралась дëргаться, боясь случайно напороться на нож.
«Если бы я только могла видеть», – подумала она с досадой.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, она поняла, что он разрезает лямки лифчика, а затем его середину. Резкий рывок – и она стоит перед ним с голой грудью.
