а евреям было запрещено выходить за их границы. Такие кварталы назывались гетто»26.
И жителей маленьких местечек тоже свозили в гетто. Здесь на очень небольшом пространстве жили сотни тысяч людей. Крупнейшее гетто во время войны находилось в Варшаве.
Представь себе лишь на минуту: вот твой родной дом, здесь жили твои бабушка и дедушка, здесь живут твои родители, братья и сёстры. Здесь находятся дорогие для вас вещи: альбомы с фотографиями, картины, удобная мебель, красивая посуда, одежда. Но в один страшный день в этот дом врываются чужие люди и приказывают освободить его, взяв с собой из вещей лишь один небольшой чемоданчик. Порой на то, чтобы собраться, отводили 10-15 минут. Представила?
– Да уж… Нет, не получается. И не понимаю: как это – кто-то врывается в мой дом?! И что я смогу взять с собой, что поместится в такой чемодан?
– У людей не было времени на эти размышления, увы. Брали всё, что попадало под руку. Потом оказывалось, что в большинстве своём эти вещи не были пригодны для того существования, на которое их обрекли создатели «нового порядка». Особенно остро люди ощутили это, когда наступила зима. Всё же и в таких условиях они пытались наладить свой быт, у них было что-то вроде крохотного государства.
Организовали Еврейский совет – Юденрат – и выбрали его членов. Именно они отвечали за то, чтобы разместить и накормить население, предоставить работу, обеспечить чистоту, а также следить за соблюдением с помощью собственной полиции законов германских властей. Многие председатели Юденратов полагали, что смогут, сотрудничая с оккупантами, спасти хоть часть евреев, убеждая их работать на немцев: якобы труд этих людей будет таким полезным, что немцам ничего не останется, как только сохранить им жизнь. Но на самом деле это была безвыходная ситуация. Члены еврейского правления оказались в абсолютном тупике: что бы они ни делали, часть вины падала и на них. Выхода не было, потому что все в конечном итоге были осуждены на смерть: и те, кто были у власти, и простые люди.
Условия жизни в гетто были ужасны, как того и хотели немцы. Например, в Варшаве в 1941 году около пятисот пятидесяти тысяч человек ютились на четырёхстах гектарах. В каждой квартире жило по меньшей мере пятнадцать человек, то есть по шесть–семь, а может, и больше в каждой комнате. Немцы установили для гетто крайне скудный рацион продуктов. Население жестоко страдало от голода, распространился тиф, болезнь смертельная, которую разносили вши. Во всех гетто от голода умерло шестьсот тысяч человек. Каждый день на улицах находили трупы людей в крайней стадии истощения27.
И всё-таки жизнь была как-то организована. Члены различных ассоциаций, часто связанных с политическими партиями, создавали диспансеры, сиротские приюты, центры для беженцев, народные столовые. Тайно совершали религиозные обряды. Работали библиотеки, театры, даже подпольный медицинский факультет. Были и люди, которые наживались на спекуляции и кутили в кабаре.
Многие
Жизнь такого гетто очень реалистично показана в фильме Романа Полански «Пианист». Попавший в Краковское гетто будущий всемирно известный режиссер был спрятан в польской семье. Он вспоминал, что нацисты использовали его как мишень на стрельбах.
