в гостинице? Прошло два года, и эта сволочь В.П. не только не рассчитался, но даже не поблагодарил за мое великодушие. Низкий, скверный тип! Я тогда рвал и метал, что меня как простачка дуранули! А сегодня он бросил в фонд проекта К – кия какую-то издевательскую сумму.
В кабинет метрдотеля вошли еще трое моих охранников. В.П. сидел в кресле и болтал по телефону.
– Запереть двери! – бросил я.
– Привет, дружище! – начал В.П. – Замечательно выглядишь.
– Вяжите его по ногам и рукам, заткните рот кляпом и заклейте скотчем, – решительно заявил я. Он не успел вякнуть, как ударом в голову был нокаутирован. Его связали и по команде положили передо мной на стол. – Облейте водой, хочу, чтобы он пришел в чувство. Пусть видит, как его начнут распиливать на части.
В.П. окатили ведром воды, а шарики льда засунули под рубаху. Постепенно глаза стали оживать, тело в судорогах задвигалось. «Приподнимите голову и закапайте санорин, – командовал я. – У него часто заложен нос, не хочу, чтобы задохнулся. Пусть смотрит собственной смерти в глаза». – В.П. попытался что-то сказать. – «Где электрический нож?» – спросил я. Перегудов передал мне инструмент и тут же включил его. «Минутку», – бросил кто-то за спиной. Я обернулся. – «Разрешите надеть на вас халат, – сказал охранник, – испачкаетесь!» – «Да наплевать!» – хотел было отказаться я, но все же поддался и разрешил надеть на себя поварскую одежду. Прошла минута, а казалось, целая вечность. Я приблизился к В.П.
«С чего начать распиловку?» Тут, надо сказать, руки у меня повлажнели, пульс усилился, рот запекся от редкого дыхания. «Начну с ног, – вначале решил я, – даже оригинально, чтобы он сперва без ног остался, а потом руки можно освободить от веревок и каждую медленно обрезать». Я почувствовал его тяжкое сопение, увидел капли пота на лбу, встретился с его испуганным взглядом. Я отвел глаза первым – и тут приметил на нем новенькие туфли той же модели фирмы «Петриччи», что были на мне. «Мы даже в одинаковой обуви, – про себя рассмеялся я. – Похоже, он надел их сегодня в первый раз. Купил, наверное, тоже, как и я, вчера, по рекомендации Тимура Баткина, нашего общего приятеля, известного в столице доброхота. А почему каблук у него толще? Набойку подбил, что ли? Интересно, о какой скидке договорился Баткин для него? – почему-то пришло в голову. Обычно меня такие вопросы мало интересуют. – Ну при чем тут скидка? – минуту спустя я уже ругал себя последними словами. Да, из своего человеческого трудновато выпрыгивать. Но тут опять понеслось: мой внутренний голос хоть и не дрожал, но был каким-то слабеньким. И говорил он самые простые вещи, которые и давеча приходили мне на ум. „Если ты такой особенный, начинай распиловку ненавистного существа, врага человека разумного, а не болтай сам с собой. Докажи самому себе, что ты действительно другой. Непохожий!“
Я почувствовал, что звук работающего ножа начинает меня раздражать: чтобы
