поработал какой-то чокнутый ублюдок.
– Голову так и не нашли?
– Ищут.
– Патологоанатома вызвали?
Тиндалл отогнал пару мясных мух. Тут же налетело еще несколько, и Грейс сердито от них отмахнулся. Трупные, или мясные, мухи способны учуять разлагающуюся человеческую плоть аж за пять миль. Грейс их терпеть не мог. Однако порой и эти паразиты приносят пользу. Они откладывают яички, которые превращаются в личинок, те – в червей, а они, в свою очередь, – во взрослых мух. Этот процесс занимает всего несколько дней, поэтому при исследовании трупа, обнаруженного лишь через несколько недель, возможно более-менее точно прикинуть время смерти по числу поколений отложенных личинок.
– Джо, насколько я понимаю, кто-то все же вызвал патол огоанатома?
Тиндалл кивнул.
– Билл.
– Надюшку?! – сразу оживился Грейс.
В управлении работали два патологоанатома, которых обычно посылали на место преступления в этой округе, поскольку они жили относительно недалеко. Больше всех любили Надюшку Де Санча, со скульптурной фигуркой испанку, происходившую из русского аристократического рода и вышедшую замуж за одного из ведущих британских пластических хирургов. Симпатии к Надюшке вызывало не только то, что она отлично справлялась с работой, от чего в значительной степени зависело раскрытие дела, но и ее на редкость привлекательная внешность. Почти в пятьдесят она легко могла сойти за сорокалетнюю, что служило предметом постоянных споров коллег: а не связана ли эта затянувшаяся молодость с мастерством ее супруга? Любопытство еще больше подпитывал тот факт, что Надюшка и зимой и летом неизменно носила свитера с высоким воротником.
– К счастью для нее – нет. Она терпеть не может расчлененку. Приедет доктор Теобальд. И полицейский мед-эксперт уже выехал.
– Ага, – кивнул Грейс, стараясь не выдать голосом разочарования. Ни один патологоанатом не любит расчлененку, поскольку каждую колотую рану следует изучить досконально. На Надюшку Де Санча было не только приятно посмотреть, с ней было и приятно работать: склонность к легкому флирту, отличное чувство юмора и быстрые результаты в работе. В отличие от нее общаться с доктором Фрейзером Теобальдом было столь же «весело», как с его «клиентами». Вдобавок он был невыносимо медлительным, однако его скрупулезный подход к работе приносил несомненную пользу и никогда не вызывал нареканий.
Неожиданно Грейс краем глаза уловил шевеление стеблей рапса и, повернув голову, увидел подходившего к ним Теобальда в белом защитном балахоне и с большой сумкой через плечо.
– Всем доброе утро, – сказал патологоанатом и обменялся «латексными» рукопожатиями со всей троицей.
Доктору Теобальду, плотного сложения мужчине чуть ниже пяти футов двух дюймов с темными глазами-бусин-ками, усиками а-ля Адольф Гитлер, носом, достойным самолета «конкорд», и шапкой курчавых волос, было
