грязно-серой ткани, я вдруг осознала, что эти ободранные стены, скрипучая кровать с продавленной металлической сеткой и тонюсенький матрас, этот пожирающий все остальные эмоции страх, страх возвращаться домой – все это и есть моя жизнь. И тогда словно пелена с глаз упала. Ради чего я терплю все это. Любовь? Да разве ж можно назвать отношение Николая ко мне любовью? А я? Любила ли я его когда-нибудь? Возможно в начале и были чувства, влюбленность, бурлящие в молодой крови гормоны и надежда на счастливую жизнь. Но как-то быстро с глаз упали розовые очки. Что же тогда меня, как наручниками, приковало к ненавистному мне человеку? Сейчас то я прекрасно понимаю, что физических данных мне вполне хватало, чтобы если не победить, так в обиду себя не дать точно. Почему же я боялась мужа так сильно – до дрожи в коленях, до помутнения рассудка. Как только он начинал кричать на меня, я забивалась в какой-нибудь угол, начинала лепетать какие-то оправдания, все, что угодно, лишь бы не бил. А может он что-то и подмешивал мне в еду какое-то время. Психотропные средства, например. Как рассказывали мне потом знакомые, очень уж мое поведение отличалось от привычного. Все может быть. Но я не стала дожидаться, пока меня в своей же квартире сгноят. Выдумала какой-то нелепый повод и сбежала из больницы в тот же день.
Маринка выручила, не передать словами как. Когда я, вся промокшая, зачуханная появилась на пороге дома, она без лишних вопросов завела в дом, отмыла, накормила, дала выспаться и только после этого аккуратно поинтересовалась, что же все-таки со мной приключилось. Представляю, как странно это выглядело – за сутки я ни слова не произнесла, только глаза стеклянные на Маринку переводила, когда она чай предлага или еще что по-мелочи. Сидела только и вперед-назад раскачивалась. Или у окна становилась, лбом к прохладному стеклу прислонялась и застывала каменным изваянием. Но, когда Марина спросила, нужно ли мужу позвонить, будто плотину прорвало. Обрывая слова на половине, вперемешку со слезами, я то криком кричала, то шептала едва слышно. Все на подругу вывалила – все страхи, опасения, всю боль, что накопилась. Маринка, нужно отдать ей должное, терпеливо выслушала, изредка уточняя детали или сказанное слишком неразборчиво, а потом замолчала почти на полчаса. Все поражаюсь силе ее характера. За ее миленьким личиком и хрупкой точеной фигуркой поистине стальной стержень спрятан. В разговоре она любит поговорить на чисто женские темы – маникюр, там, шоппинг, посплетничать о знакомых, мужиков пообсуждать. Но в критической ситуации поведение ее резко меняется. Она собрана, сосредоточена и мгновенно начинает действовать. Продумывает несколько вариантов развития событий, всегда быстро находит нужных людей и вообще никого не боится.
Так было и когда Николай появился на пороге. Маринка ничуть не стушевалась перед стоявшим напротив громилой. Отвечала жестко, даже грубо, совершенно не пытаясь быть гостеприимной или хотя бы вежливой. А в какой-то момент вообще стала похожа на
