– это серьёзно, – веско заметил Подлесный.
– Хотя бы газовый, – добавила Телешова.
– Покупать – так настоящий, – вскинула голову Бояркина. – Бах, бах – и две аккуратные дырочки во лбу.
Подлесный горько усмехнулся.
– Во-первых, ещё попасть нужно, в лоб-то. А во-вторых, дырочки аккуратными бывают только в кино, а в действительности…
– Что – в действительности? – нахмурилась Бояркина.
– В действительности полчерепа снести может. А кровища и вообще может и стены забрызгать, и потолок, и самого стрелка.
– И стрелка? – поразилась Бояркина. – А если я – с расстояния?
– С расстояния ещё попасть надо.
– Можно потренироваться.
– Не потренироваться, а тренироваться несколько раз в неделю. Стрелять-то, может быть, придётся из неудобного положения. Сидя в кустах на корточках или лёжа в придорожной канаве, сырой и противной. Или на бегу.
– То есть? – не поняла Бояркина.
– За тобой бегут, или ты – за ними.
Бояркина возмутилась:
– Неужели я ещё за ними побегу?
– Кроме того, – продолжил Подлесный, – их может оказаться двое или трое. Один оттуда палит, второй – с другой стороны, а третий вообще бежит к тебе и лупит из автомата. А самое главное…
– Что – главное?
– Пистолет ещё достать надо, выхватить, как говорится. Где ты его носить собираешься?
Марина задумалась.
– В сумочке, наверное, – сказала, наконец.
Подлесный скептически поморщился.
– Расстегнуть сумочку, нашарить пистолет, ухватить, вытащить, снять с предохранителя, навести на цель… А нападают-то неожиданно, готовые к тому же уже полностью.
– Лариса, плесни коньячку мне, – попросила Бояркина. – И Дмитрию.
– Нет, спасибо, мне не надо, – отказался Подлесный. – Кстати, рука, которой за оружие хватаешься, должна быть твёрдой. Всегда. Поэтому выпивка, сама понимаешь, не способствует, так сказать… Как и курение, впрочем.
Обсуждение мер, которые необходимо принять для обеспечения безопасности Бояркиной, продолжилось. Телешова предлагала даже нанять телохранителей, однако Марина сказала, что это разорит её. Никакого решения, в результате, принято не было, но Марина, попивающая коньяк, рюмку за рюмкой, так набралась, что Подлесный вынужден был отвезти её домой и уложить в постель. Когда он собрался уезжать, Марина расплакалась. И Дмитрий остался с нею.
Следующие два дня Бояркина никуда не выходила, хотя Подлесный и заверял, что в его присутствие с нею ничего не случится. В четверг Марина всё же отправилась в офис. Однако и в этот день, и в последующие дни работа у неё не ладилась. Теперь уже Бояркина не выглядела такой спокойной и уверенной в себе, как прежде. Она стала рассеянной, задумчивой, неразговорчивой.
