пусть уж один идет, раз уж сам изъявил желание сходить на экскурсию, – перебил его Айал. – Он же марксист-ленинист, верит в объективный ход истории, где нет места шаманизму и прочим пережиткам, необъяснимым с точки зрения всепобеждающей логики, – ухмыльнувшись, закончил он свою мысль.
Николай, злясь на парней и на себя самого, решительно раздвинул пологи палатки и, точно бросаясь в холодную воду, сделал шаг во тьму, в сторону могилы Феклы.
Вдруг поднялся ночной ветер, и звучал он как-то особенно тревожно, словно напевая заунывную северную песнь, посвистывая в верхушках деревьев и путаясь в густом кустарнике. Как назло, ему вторило ухание болотной птицы на той стороне реки.
«Ничего страшного, не дрейфь!» – попытался успокоить себя Николай и двинулся в направлении могилы Феклы.
Парень удалялся от палатки, которая казалась ему сейчас самым уютным пристанищем, почти родимым домом. Уже углубляясь в лес, он неожиданно кожей почувствовал чье-то присутствие. Ощущение усиливалось: кто-то, невидимый и неслышимый, наблюдал за Николаем из глубины леса. И этот взгляд был физически ощутим.
Играющий по верхушкам деревьев холодный северный ветер почему-то нес теперь еще больше беспокойства и тревоги, заставляя поминутно прислушиваться к лесу и ловить посторонние звуки: а вдруг, пользуясь поднявшимся ветром, кто-то неслышный звериной походкой крадется за ним следом?
Озираясь по сторонам и бросая луч фонарика на все подозрительные предметы, Николай приближался к могиле. Подчас стала попадаться сеть паутины, растянутая между деревьями и кустарниками, которая неприятно липла на лицо.
Когда лес поредел и стала проглядывать поляна, на которой располагалась могила, фонарик стал мерцать. Мигать, готовый отключиться совсем.
«Совсем по-киношному… как, в фильмах ужасов…» – подумал Николай и стал стучать по фонарику. Старенький фонарик мигнул на прощание и потух совсем. Тьма полностью обволокла Николая. Его глаза, еще не приспособившиеся к темноте после света, ничего не видели. «Только мне этого не хватало», – уже с нарастающим страхом подумал он и остановился. Ветер вдруг стих, прекратился и крик болотной птицы.
Глаза потихоньку стали привыкать к темноте, и Николай стал разглядывать сквозь стволы деревьев серое пятно поляны.
«Не бойся. Иначе парни засмеют. Айал потом до конца всей экспедиции будет шпынять и подначивать, что пыжился поначалу и храбрился, а как до дела дошло, испугался, как девчонка». Николай явственно представил ухмыляющееся лицо Айала, и это придало ему сил сделать несколько шагов в сторону поляны с могилой Феклы.
Николай, несмотря на свежесть ночи, весь вспотел и тихо вышел на край поляны. Сквозь облака, которые закрывали луну, стали видны очертания деревянного надгробия могилы. И вдруг у основания могилы появилось слабое свечение. Холодные синеватые огоньки, словно искры, медленно горящего костра поднимались вверх и гасли.
Широко раскрытыми от ужаса глазами Николай смотрел на это свечение. Два
