когда моя жена освободилась в половине седьмого. Обычно раньше восьми она из здания прокуратуры не выходит.
– Попов озверел, – делится Ира, забрасывая в тележку упаковку йогуртов. – Требует составить отчеты по всем делам за последний год.
– А что это он?
– Да черт его знает. Проверка, может, какая грядет? В прошлый раз он велел каждому прошерстить свои дела и привести их в порядок, но ты ж понимаешь, далеко не все это сделали. А теперь хочет, чтобы мы написали отчеты. А это просто прорва времени. У меня только дело одного из коррупционеров на десяток томов. Короче, буду погребена под тоннами бумаги.
– Если нужна помощь, скажи, я помогу.
– Да мне следаки мои помогут.
– Папе не звонила? Вдруг он знает, что там грядет.
– Не-а. Стоит ему позвонить, и он сразу начнет лезть в мои отношения с начальником. Учитывая то, насколько сейчас накручен Попов, не уверена, что хочу такого вмешательства.
Словно почувствовав, что говорят о нем, Ире звонит отец. Она, скептически изогнув губы, показывает мне экран, на котором высвечивается улыбающееся лицо Сергея Петровича.
– Разговаривай, – киваю Ире и отхожу к отделу с мясными продуктами. Перебираю колбасу, но что-то как-то ничего не привлекает моего внимания.
Ничего, но не никто. Закрыв холодильник, поворачиваю голову, чтобы показать Ире упаковку ее любимой ветчины, как взгляд натыкается на старую знакомую.
Аня. Аннушка. Талантливая девочка, любящая эксперименты в постели.
Она тоже видит меня и, воровато оглядываясь, двигается к холодильнику. Открывает соседнюю створку, и я делаю так же.
– Привет, – здороваюсь с ней.
– Вить, Маринка беременна.
– А я при чем?
– От тебя.
– С чего ты взяла? – хмурюсь. Снова хватаю пачку с ветчиной, которую уже отложил на полку, и поворачиваюсь, пытаясь поймать взгляд Иры, но она увлечена беседой. Делаю вид, что изучаю упаковку с колбасой. Вот это они туда натыкали добавок! Немудрено, что вкусно. О пользе говорить, думаю, не приходится.
– Она после тебя больше ни с кем не спала.
– А до меня?
– Давно. Короче, это точно, Вить. Ты бы позвонил ей.
– А почему она сама не сказала?
– Боялась, что ты будешь злиться.
– Я буду, мать твою! – рычу сквозь стиснутые зубы. – Сказал же, блядь, никаких детей и отношений. Она будто вчера с луны свалилась.
– Вить…
– Да позвоню я ей! – рявкаю и захлопываю холодильник.
Резко разворачиваюсь и натыкаюсь на хмурый взгляд Иры, которая движется ко мне, толкая перед собой тележку.
– Что случилось? – спрашивает она, бросая взгляд на удаляющуюся Аню.
– Ты видела, сколько херни они в эту колбасу кладут? – спрашиваю, потрясая перед Мышкой упаковкой с ветчиной.
– И это тебя так разозлило?
– Не
