style="font-size:15px;"> К вечеру мы подъехали к какой-то деревне, и военврач распорядился остановить полуторку. Решил проверить, нет ли в селении немцев. В разведку послал водителя Колю, лейтенанта с обожженными руками и меня – тех, кто мог ходить. Вооружения на всех – пистолет да винтовка.
Поначалу все было спокойно. Деревня словно вымерла. Хотя потемневшие избы выглядели как-то неуютно. В каждой из них нам чудилась опасность. И действительно, неожиданно вдоль улицы в нашу сторону полоснула автоматная очередь. Мы прижались к земле и стали отползать назад к лесу, огородами, через картофельное поле.
Мы думали только об одном: надо успеть предупредить товарищей. Но вдруг с той стороны, где осталась машина, мы услышали выстрелы очередями. Наш лейтенант скрипнул зубами:
– Из «шмайсеров» лупят, сволочи! А нам хоть бы парочку автоматов…
Я зажал свой ТТ между коленями, передернув затвор, убедился, что патрон в патроннике. Пригибаясь, мы побежали через кустарники к месту боя.
Не знаю, чем бы все закончилось, поспей мы туда на две-три минуты раньше. Но немцы на мотоциклах с колясками уже пропали из виду за поворотом дороги…
Страшная нам открылась картина!.. Какой там бой… Тех раненых, кто мог слезть с машины, немцы расстреляли внизу, остальных изрешетили в кузове. Несколько человек, с которыми мы только что плечом к плечу сидели в полуторке, бились теперь под ней в конвульсиях. Сквозь хрип и шуршание в тягостной тишине было слышно, как из щели под деревянным бортом одна за другой туго шлепают капли: чаще, чаще… И вдруг о дорожный гравий ударила алая струйка крови.
Мы плакали от бессилия, сжимая в руках оружие. Нам хотелось ринуться вслед за врагом и стрелять, стрелять в него…
Но что мы могли сделать против немецких автоматов и пулеметов?..
Первым пришел в себя лейтенант:
– Надо пробиваться через линию фронта к своим!
Посовещавшись, решили передвигаться только ночью.
Шли тяжело и медленно. От разрывающей меня боли в плече я иногда впадал в забытье и приходил в себя, когда подбородок касался жесткого рукава гимнастерки Николая… Тащил ли он меня или успевал подхватывать, когда я собирался упасть?
Не лучше были дела и у лейтенанта…
Во время одной из дневок Коля увидел пожилого крестьянина, шедшего кромкой леса. В руке у него была небольшая сумка. Оказалось, житель ближнего села. Ходил в поле, чтобы деревянной колотушкой намолотить немножко ржи для своей голодной семьи. Все, какие были, продукты немцы у них отняли. Убирать урожай немцы запретили под страхом смерти: теперь он принадлежит «великой Германии». Так и уйдут под зиму неубранные поля!..
Стыдно было жевать то зерно, которое он помаленьку отсыпал каждому из нас в ладонь…
Мы спросили крестьянина, нет ли поблизости фельдшера – наши
