этот обидный недостаток! Но все напрасно. Всякий раз, отплывая от берега на пять-десять метров, я с трепетом оглядываюсь на заветный берег, с ужасом ощущая под собой пугающую неимоверную глубину! Наверно, трудно представить, чтобы взрослый человек не мог пересилить тот страх, который однажды испытал в детстве. Но это так.
Как вспоминали мои сестры, наша семья на Алтае жила не голодно, но и не богато. Чужих людей отец никогда не нанимал, свои же – не сидели без работы. Старшие дети едва смогли научиться читать и писать: Гаша ходила в школу два года, Виктор – три, а Нюра и вовсе не училась. Не до учебы было – все они с ранних лет помогали по хозяйству: Гаша и Виктор работали в поле с родителями, а Нюра занималась с маленькими братьями-сестрами, которые звали ее не Нюрой, а Нянькой (так и осталась она для всей семьи «Нянькой» до самой смерти)…
Наше хозяйство на селе ничем особенно не выделялось. Дом был небольшой: одна общая комната, кухня и сени. Построен он был по «кавказским» традициям: в комнате пол деревянный, а на кухне, где готовили на печке, – мазанный, земляной.
Сестры рассказывали, как каждую субботу они мучались с тем самым земляным полом: «В комнате вымоешь чисто, а станешь кухню мыть – только грязь разведешь. Намочишь землю, намажешь и ждешь, пока она высохнет. Если раньше начнут ходить, то вся сырая земля в чистую комнату тут же тащится. И тогда – прощай, уборка! Иногда, чтобы долго не ждать, набрасывали солому на сырой пол. И опять «не слава Богу» – подмести такой пол невозможно: вдоволь наглотаешься пыли!»
Зимой вся семья спала в комнате: родители и дедушка с бабушкой на кроватях, а дети – на печке, на полатях или на лавках. Летом было раздольней – многие из нас перебирались спать на сеновал.
Обедала наша большая семья двумя группами: старшие – бабушка, дедушка, отец, мама, Виктор, Гаша и Иван – за столом. А мы, младшие, ели на полу, сидя на какой-нибудь постеленной тряпке вокруг большой чашки. Еду нам подавала Нянька – Нюра.
Наши родители одевали нас, маленьких детей, в самотканную одежду. У моей мамы была швейная машинка, на которой она шила мальчикам длинные рубахи, заменявшие и штаны, и рубашки. Так мы и ходили в них лет до семи, пока не начинали стесняться своего вида и требовать мужской одежды.
Гаша и Виктор с малого возраста работали наравне со взрослыми в поле. Летом они были «погонышами» лошадей на пашне и на молотилке, ходили за плугом и за бороной, пасли скот, косили сено и укладывали его в стога. А зимой они вдвоем это сено возили с поля домой. И всякое случалось с ними на том пути…
Отправлялись ребята ранним утром на пяти, редко – на трех, санях и ехали за несколько километров от села. Там работали весь день – надо было каждый стог ото льда и снега обчистить, замерзшее сено в сани вилами накидать, укрепить его, обвязать. А чтобы часто не ездить, на каждую повозку старались
