впускала в себя эту благодатную влагу и ей было всё равно, что она делает это вот так, здесь, в Чехии, на глазах всех этих европейцев.
Сейчас они поймут, что я – русская. Вон, один уже смотрит.
На неё действительно смотрел мужчина лет пятидесяти, сначала с изумлённой, но потом, однако, и с одобрительной улыбкой. А они ничего, эти чехи.
Прозрачный воздух кафешки уплотнился, и Таше показалось, что он уже и не воздух, а вода, а она сама – рыба. И она плывёт параллельно дну, почти касаясь донного, жёлтого, промытого песка, но вода выталкивает её почему-то наружу. Но она же рыба, она не должна на воздух. Но вода выталкивает: всплывай же, всплывай. И она решается. Она подзывает официанта и для начала интересуется, исполняют ли у них танцевальную музыку.
– Вы будете танцевать, мадам? – спрашивает на хорошем русском официант. Здесь у всех хороший русский. Здесь тебя не понимают, только, когда не хотят понять.
– Да! – отвечает она.
Официант метнулся к музыкантам и почти сразу полилась мелодия.
Она встала из-за столика, отодвинула плетёное кресло и… вдруг обнаружила, что босая.
Ах да, я же сняла туфли в… «Парусе». Да это и к лучшему, танцевать босой легче. Хотя бы не в летнем платье.
И действительно, вместо тонких туфелек на небольшом, удобном каблучке, под плетёным креслом валялись шикарные лакированные туфли на высоченной шпильке, а вместо почти марлевого платьица, в котором Таша стояла на причале, на ней было блестящее, светло-шоколадного оттенка платье на бретельках с летящей юбкой полуплиссе, чуть ниже колена. Лёгкий газовый шарфик того же светло-шоколадного цвета она откинула на спинку плетёного кресла и… тряхнув головой, чтобы разлились по плечам шикарные рыжие волны, замерла на полсекунды.
Ей нужно было поймать мелодию. Мелодию медленную, жаркую, страстную, вьющуюся вокруг неё и словно от неё убегающую. Но вот она в неё попала, одной ногой, второй и… её понесло.
Ей аплодировали. Посетители кафешки смотрели на неё недоумённо только в самом начале. Потом кто-то предположил, что она скорее всего танцовщица, а то, что она сидела за столиком, это всего лишь особенность её номера. Но их, европейцев, не проведёшь, а удивить чем-либо и подавно трудно. В любом случае их любимый музыкальный коллектив, который всегда для них тут играет в большинстве своём классическую музыку, молодцы, что так разнообразили программу, пригласив танцовщицу. И надо же, она выступает босиком, что ещё добавляет шарма.
Из всех посетителей кафе, что сейчас в ней находились, только двое мужчин догадывались, что эта «жар птица» никакая не танцовщица, а именно Жар Птица, и первым решил… да хоть пёрышко вырвать, пятидесятилетний. Он встал прямо навстречу её танцевальному полёту, картинно раскинул руки, и… она влетела в его объятия! Она затрепыхалась, замерла, танго на миг замедлилось, остановилось, а потом пошло в ином, более приземлённом
